Лазерный уровень, или Жизнь и смерть в маленьком посёлке городского типа (пасхальная сказка) — Артур Аршакуни

IX. Перед отправкой он погрузил в машину и накрепко принайтовал к переднему борту пять мешков с кирпичной крошкой и лопату с граблями, а также связку надёжных крепких тросов с крюками. В кабину рядом с собой положил бензиновый триммер, — чтобы не вышел из строя, прыгая по кузову.

Доехал до места, заглушил машину, вышел, перепрыгнул через придорожный кювет, прошёл метров пятнадцать, чтобы убедиться, что место – то самое, и вернулся к машине, сел на своё место, закурил и задумался.

Они учились с Серёгой вместе в мореходке пацанами – лет уже… да, скоро тридцать назад. Дружбой их отношения и назвать было нельзя. Это была не бросающаяся в глаза др-р-ружба «навынос», когда к обычным её проявлениям, будь то пьянки или блядки, обязательно добавляется элемент куража, игры на публику и вообще показухи. Они были – каждый в себе, и ценили друг в друге именно это — тихую, но непоколебимую самость, нежелание следовать чьим-то советам, уговорам или подставам.

Хотя тогда речи о дружбе не было, а была учёба, которая, как ни тянулась, но всё же кончилась. Потом судьба разнесла их в разные стороны. И служили они в разных местах: Серёга – по морской части пошёл, Балтийский флот, а Витёк – в ПВО под Волгоградом. А дружба проявилась потом, хотя и виделись они за все эти годы раз-два, и обчёлся. Сначала Витёк после службы попал в развесёлую поселковую компанию, которая почти в полном составе загремела на скамью после грабежа с нанесением тяжких. Витёк, хоть и был там, как самый юный, «на шухере», вполне мог огрести червонец, как того требовал прокурор. Как узнал об этом Серёга (он был городской), непонятно, но бросил всё и примчался, — сразу после дембеля, с кучей справок и характеристик из мореходки, нанял видного адвоката, который бился как лев и скостил срок Витьку до трёх лет, из которых Витёк отсидел год и вышел по УДО.

А потом, когда напала на Витька по свободе черная хандра и поплыл он было просто по течению, забрал  Серёга Витька на всёлето куда-то в деревню со сказочным названием Дебри. Где Витёк лежал на берегу речки Каменки, со дна которой били ледяные ключи, ходил с Серёгой по грибы или с бредешком, выбрасывая на берег щурят размером с ручной автомобильный насос, — сейчас таких не осталось, а в автохозяйстве Серёги – будьте добры.

Тогда-то и стал Витёк тем Витьком, каким его знает весь посёлок все эти годы. Вернулся домой, начал бизнес с Коляном, женился на Ангелине, пошли детишки. А Серёга начинал с дальнобойшиков, потом автосервисом занялся, сунулся было в торговлю подержанными автомобилями, но не учёл конкуренции. На него прилично наехали братки, и вот тут помог Витёк, вернул, так сказать, должок. Поехал к братьям Сорокиным, в Виндзорский дворец, и говорил как раз со старшим, тогда же его и пропустил без досмотра начальник охраны, которого намедни отпевали, выложил, что в загашнике было – пять тысяч ненаших рублей (а в девяностые это была очень немаленькая сумма). Как итог: братки оставили Серёгу в покое, но он завязал с автобизнесом и пошёл в «Спецавтодор» и доработал там до завгара. Завгаром он был…

Темноту прорезали фары одинокого автомобиля. Витёк вгляделся: не иначе, завгар собственной персоной. И точно: к повороту, где стоял «Камаз» Витька, подъехал очень нехилый автокран с жёлтой телескопической стрелой и надписью «КАТО», а из кабины выбрался Серёга с неизменной своей виноватой улыбкой и вихрами русых волос. Он подошёл к «Камазу», забрался на пассажирское сиденье.

Они пожали друг другу руки, словно расстались вчера, а не хрен знает сколько лет назад.

— Ты сам себе путёвку выписывал? – спросил Витёк.

— Ага, — усмехнулся Серёга. – До утра управимся, вообще ни один комар не пискнет. А ты?

— В этот гостыница я – дырэктор, — Витёк постарался говорить с кавказским акцентом.

Обоим в своё время нравился фильм «Мимино».

Посмеялись.

— Ладно, говори – что и куда. «Като» — серьезный аппарат, шуток не признает, — сказал Серёга.

Вместо ответа Витёк включил дальние фары. Они осветили метрах в пятнадцати от дороги, за кюветом с водой и полоской чахлых ёлочек, черный в свете фар, а при солнце красноватый гранитный валун.

Серёга, склонив набок голову, рассматривал валун, как художник – натурщицу.

Валун напоминал раскисший от долгого хранения молочный пакет давней советской эпохи. Одна из граней была на удивление прямая, — видать, в незапамятные времена валун этот откололся от материнской глыбы, а потом оказался здесь. С виду небольшой – по грудь Сереге и по пояс Витьку да по паре шагов на каждую грань – он, тем не менее, производил внушительное впечатление скрытой в нём мощи.

— Да, — сказал наконец Серёга, — хорош. И куда его?

— На кладбище, — просто сказал Витёк.

Серёга присвистнул, потом, добавил после паузы:

— Человек-то хороший?

— Очень, — сказал Витёк и, не удержался, добавил: — Если до утра справимся, ни один комар не пискнет.

Они снова посмеялись.

А потом Серёга открыл рывком дверцу «Камаза»:

— Чего сидишь, салага? Давай стропа`!

И кубарем скатился из кабины.

Витёк поспешил за ним.

Они подцепляли валун три раза, и все три раза стропы соскакивали с обкатанных временем граней. Потом Витьку удалось зацепить крюком нижнюю оплывшую кромку. Когда трос натянулся, крюк сорвал кусок «юбочки», но удержался жалом на свежем остром сколе. И тогда Витёк дал команду не «вира», а показал рукой вбок, в противоположную от крюка сторону. Это было правильно: трос натянулся как струна, а потом медленно-медленно валун дрогнул и стал подниматься на одно из рёбер, высвобождаясь из многолетнего плена песка, глины и воды.

Дальше уже всё пошло проще. Витёк завёл под основание валуна дополнительные стропы, Серёга смайновал валун обратно, Витёк закинул стропы на главный крюк, махнул рукой и отбежал в сторону. Мягко заурчала лебёдка, и валун с утробным чавканьем оторвался от земли. Серёга крикнул что-то из своей стеклянной будки, показывая рукой, но Витёк его понял без слов, забрался за руль «Камаза» и отогнал его по шоссе на длину стрелы. Серёга понес валун по кругу, плавно поднимая одновременно с этим его всё выше, до уровня борта «Камаза», перенёс через борт и нежно, как младенца в кроватку, уложил в кузов. Витёк отсоединил стропы, и Серёга поднял стрелу, одновременно укорачивая её в исходное положение.

Витёк показал ему большой палец и снова забрался в кабину.

На операцию ушёл час, но всё это не имело никакого значения, потому что главное ждало их впереди.

Продолжение следует …