Как-бы неожиданная «Встреча», или «Через годы, через расстоянья…»

Чудеса в путешествиях должны случаться обязательно. Иначе зачем вообще отправляться в эти путешествия? Сиди себе тихо дома, вяжи носки-одеяла и смотри иногда в окно — не смотреть же в телевизор — вдруг покажут другую погоду. Но никаких тогда тебе чудес, разве что явится заведомо неприятным сюрпризом что-нибудь типа черномырдинского «такого никогда не было — и вот опять».

Выдвигаясь в любую поездку или на маленькую пешую прогулку, я знаю наверняка, что и на этот раз меня ждёт какая-то как-бы неожиданная встреча. Или, если повезёт, целое приключение. Другое дело, что нужно быть готовым их распознать-увидеть, не спугнув при этом себя же. И, да, не надо лениться радоваться приятным мелочам. Ну, а повод для радости найдётся всегда, тут я, согласитесь, никаких для вас «америк» не открываю.

Потом эти свои радости можно долго хранить в безразмерной шкатулке памяти и иногда от у всех случающейся нечегости делать их мысленно перебирать. Ну, хотя бы для ощущения тепла и уюта того самого памятного момента. Ещё лучше, когда после этих радостей и встреч у вас на руках остаются какие-то их буквальные подтверждения, так сказать, материальные следы. Например, картины…

Выпив чашечку кофе в Брехаловке, подкормив извлечёнными из сумки остатками лаваша вовремя проходившую мимо псину, я целенаправленно отправилась на стрит-выставку местных художников. Разумеется, тут было всё — на любой вкус и на любое мировосприятие. Опытные продавцы художественно — в разных манерах и техниках — исполненных приморских набережных, горных водопадов и ущелий, цветов и красивых женщин, как правило, верно считывают, кому и что предложить. Почти по классике: «Налетай, торопись! Покупай живопись!».

Я же не люблю, когда мне кто-нибудь что-нибудь в таких местах начинает советовать, поскольку, рассматривая любые продажные — в самом лучшем смысле этого слова — выставки, автоматически и, можно сказать, мгновенно, глазом высекаю свои картины, а значит, нахожу своих людей — и это ли не чудо? Так всё и случилось: и «Встреча», и «Абхазский двор» абхазского же художника Отара Зарандия в итоге улетели со мной в Маловеревье. Про Маловеревье — не сегодня, а при случае, как говорится, по запросу.

Теперь надо вам обязательно рассказать про самого Отара Иродовича. Дерзну сразу заметить, что мы с ним во многом люди одной крови. Речь, как вы понимаете, не про национальность. Отар Зарандия родился в 1953 г. в с. Меркула Очамчирского района в крестьянской семье. Его детство было наполнено общением с людьми, любящими искусство: с обожаемой мамой Валентиной Хакуцовной, влюблённой в художественное рукоделие (как же мне это близко), и дядей — Сергеем Габелия, к тому времени уже сложившимся художником. Дядя часто приходил к ним домой и давал маленькому Отару уроки рисования.

А вообще Сергей Габелия в течение многих лет возглавлял Союз художников Абхазии. И именно по его совету юный Отар после окончания восьмилетки, в 1969 г., поступил в Сухумское художественное училище. В ранних работах молодого художника было заметно влияние его педагога, известного живописца Хуты Авидзба.

С 1978 г. Отар Зарандия учится в Тбилисской академии художеств на факультете художественного оформления изделий текстильной и легкой промышленности, его учителями стали грузинские художники Ладо Григолия и Владимир Канделаки. За каждым именем — мощная творческая биография. В студенческие, полные надежд и стремлений, годы излюбленным занятием молодого художника была работа на пленэре. На каникулах же Отар с друзьями часто наезжал в Москву и Ленинград, где посещал художественные музеи и выставочные залы. Всё было впрок.

По окончании академии в 1983 г. тридцатилетний Отар вернулся в Абхазию и на целых восемнадцать лет принял пост директора Сухумского выставочного зала Союза художников Абхазии. Понятное дело, творческая жизнь в связи с этим несколько отступила на второй план, но всё равно художник Зарандия продолжал творить.

И, если говорить о стиле, в котором практически с юности работал, да и сейчас работает Отар Иродович, то его, конечно, нельзя назвать однородным: это и абстракция (без агрессии), и деликатный постимпрессионизм. Мне, как искусстволюбу, кажется, Отар Зарандия ещё и безусловный мастер художественных миниатюр, умеющий интуитивно, как-то очень спокойно передать на своих холстах и холстиках лиричность и гармонию природы.

Упомянутый выше «Абхазский двор» по приезду домой, хоть и был переодет мной в другую рамку, но сразу нашёл своё точное место. А картинка (называю её так только из-за небольшого размера работы) «Встреча» для меня вдруг стала очень символичной, и я решила в ближайшее время её «растиражировать»: будет у меня теперь «встречная» футболка и кружка «встречная» тоже будет.

Под конец придётся, думаю, пояснить про символизм этой, уже моей, «Встречи»: надо ж вывернуть историю в высокую спираль. Беседуя с Отаром Иродовичем, я поинтересовалась, не был ли он случайно знаком с сухумским художником Иваном Жулинским? Сама я уже несколько лет пыталась найти о нём хоть какую-то последнюю информацию, потому, что знала, что после смерти этого художника большое количество его огромных живописных — очень соцреалистичных — полотен было перевезено наследниками в Гатчину.

И почти пять лет назад в гатчинском арт-пространстве «Ингербург» (кто-нибудь ещё помнит такое?) их почти все можно было увидеть на выставке «Ностальжи ты моя, ностальжи». Многие, кстати, не одна я, тогда успели сильно ими впечатлиться. На сегодня же практически все гатчинские картины Жулинского раскуплены богатыми вырицкими дачниками, теми, у кого каминные-кальянные размером с холл сельского ДК.

Но ловите подсказку — ещё есть реальный шанс глянуть на странным образом «зависшую» в антикварной лавке у Германа малогабаритную парочку картин крепкого соцреалиста Ивана Ивановича, рекомендую.

Так вот, спросила я у Отара Зарандия про Жулинского. И что бы вы думали? Они ж дружили! И даже в выставочных каталогах соседствовали, вот, смотрите! Такая, вот, чудесная и неожиданная «Встреча» — и «через годы», и «через расстоянья».

Татьяна Салова

Тринадцатое апреля, 2022 г.

На верхнем фото: Татьяна Салова и Отар Зарандия