Как политрук Лёша воспитанием занялся

Александр СУХОВ

На одном из построений роты политрук Лёша, или Поллитра, как за глаза его назвали лимоновцы, вдруг решил провести воспитательную работу с личным составом. В тот день он был очевидно пьян. Долго ходил вдоль шеренги новобранцев, туда-сюда, от взвода к взводу, как будто кого-то искал. Наконец, стало понятно: он просто высматривает того, кто лучше подойдёт на подготовленную им роль. Свой «кастинг» Лёша начинал с вопроса: «А тебе незападло сортир почистить?».

Вскоре прояснились и критерии отбора  испытуемых. Поллитра определённо обращался только к тем, кто был трезвым. Таковых в тот день оказалось немало. И это усложняло политико-воспитательную работу.

Политрук был настойчив в своём желании навести порядок в туалете расположения. Наш взвод занял его внимание дольше других, ибо ещё не успел погзрузиться в порок пьянства и выглядел вызывающе свежо и собранно.

Одевался Лёша так будто собрался исходить Донбасс в туристических походах: армейская «хэбэшка», на ногах белые кросовки. Но лицом в тот день казался суровее обычного, настоящий солдат.

В недавнем прошлом — лейтенант российского МЧС, Лёша и раньше в расположении роты придерживался строгого вида, но алкоголь сделал его ещё и каким-то задиристым, какими бывают дворовые пацаны, желающие подраться. Так как образы командира и хулигана плохо уживались в одном человеке, Лёша выглядел перед строем неубедительно и даже карикатурно.
Завтра утром он выйдет на построенике умиротворённым, а на его лице даже появится виноватое выражение. С кем не бывает?

А то, что лимоновцы иногда называли его Поллитра, так это, вообще, второе имя всех политработников. Еще со времен той, советской, армии. Сейчас, правда, официальных политработников нет, тем более — политруков. Есть просто замы по воспитательной работе. Вот Лёша, видимо, и решил в тот день тянуть лямку службы, как положено.
«А тебе западло?» — подходит он к очередному бойцу. «Мы живём здесь, почему должно быть западло?» — отвечает тот вопросом на вопрос. Но Лёша в полемику не вступает, сразу берёт бойца «за рога». «Ну, так вперёд — за ведром, — в голосе Лёши слышатся нотки суровой радости. «А почему я?». — «Мне идти? Я могу!». Но Лёша никуда не уходит… Идёт дальше, вдоль шеренги. И вот уже тычет пальцем в твою сторону. «Нет, не западло, — отвечаю, — если будет в роте порядок, расписание дежурств…». Лёша опять игнорирует ответ, вызывающий на какое-то обсуждение ситуации. Командир должен оставаться справедливым — таков непреложный закон воинского коллектива. Нет порядка? Чушь это, порядок здесь есть, его просто надо видеть. Лёша это знает.
Гегель как-то сказал миру: «Всё действительное разумно. Всё разумное — действительно». Этим подходом я потом часто делился с россиянами, которые возмущались царящей в подразделении анархией.

«Почему просто не ввести дежурства, поставить дневальных по роте?» Это спрашивал Эрик, кадровый военный, майор запаса. Простой казалось бы вопрос, но ответа на него пока не было. Приходилось философствовать: «Это только кажется, что тут анархия. Порядок есть, только его надо увидеть». И я стал пристальнее всматриваться в новую для себя реальность. Опыт советской армии совсем не помогал, скорее — напротив.
Неподалёку от меня в строю находился шотландец (его позывным почему-то был «Кубинец»). Вот к нему и подошёл уже притомившийся Леша. «Кубинец» был всегда подтянут, внутренне собран, настоящий военный. Очевидно, этот боец должен был отреагировать на воспитательный вопрос политрука неправильно.
По-русски «Кубинец», вроде, немного «разумел». Он часто кивал, когда его о чем-то спрашивали, но в обстоятельный разговор вступал только тогда, когда рядом оказывался другой иностранец, «Канадец». Тот часто помогал ему изъясняться с другими добровольцами, ибо хорошо владел и нашим и английским языками. Переводчиком его сделали обстоятельства прошлой жизни. А так: «из наших, из славян». Когда СССР развалился, он недолго побыл гражданином Казахстана и уехал к англосаксам на ПМЖ. Жил в США, потом – в Канаде. И вот теперь как бы вернулся назад — в СССР, прямо в сердце мировой геополитики.
«Канадец» стоял рядом. Но помогать «Кубинцу» ему не пришлось. На Лешино: «А тебе западло?!» «Кубинец» вдруг ответил сразу и очень кратко: «Да». В тот момент он был дважды шотландцем. Русскую ментальности он понимал ещё плохо, но лёшин вопрос был понят без перевода и разъяснений.

Политрук даже поперхнулся от такой дерзости. Он, конечно же, ещё не забыл своего курсантского прошлого. А какой же курсант не чистил туалетов? И вот, на тебе, нашёлся тот, которому это западло, позорно разделить с товарищами тяготы службы! Не по-военному как-то получается…

«Да он же — иностранец, не понимает ничего, — пришёл кто-то из взвода на выручку «Кубинцу», остановив тем самым разнос несознательного бойца. Воспитательная работа явно не клеилась. Лёша нехотя оставил шотландца в покое и заявил роте с каким-то вызовом: «Ладно, сам пойду чистить туалет. Свободны».

Многие облегчённо выдохнули: ну, наконец-то. А те бойцы, которых происходящее не сильно затронуло, тут же передали своё пьяно-весёлое настроение всей роте. «Давай! Придём, проверим», — отреагировали они зубоскальством на лидерское решение политрука. Но это, в общем-то, прозвучало по-доброму. Лёша этой армейской шутки не мог не услышать. Мыть туалет он всё-таки не пошел, наверное, стало западло. И на парашу отправили какого-то штрафника. Об этом в нашем кубрике узнали утром.
Вообще, штрафники — это спасение для малодисциплинированных армейских коллективов. Прежде всего — от санитарно-эпидемиологического коллапса. Для нашего подразделения, имевшего в туалете всего одно «очко» на сотню бойцов, поиск штрафников было особенно актуальным занятием. Можно сказать, миссией командиров. И Гегель, хоть и идеалист, оказался прав. Порядок (разумный) мы всё-таки в этом увидели.

Март 2015 года