Что в имени тебе моём?

Александр СУХОВ

Меня в Луганске звали то Батя, то Старый. Это, наверное, распространенные «погоняла» на войне. Позывным тогда ещё не разжился. Но когда в донецком расположении «махновцев», я вновь услышал Батя (ко мне обратился один из тех, кто знал меня по «интербригаде» Луганска, и я ему действительно по возрасту годился в отцы), отчётливо понял, что не могу взять себе такой  «ответственный» позывной, хотя и начал привыкать к «сыновьему» обращению. Больно высокая моральная планка таким обращением задаётся, которую можно и не осилить. Всё-таки на войне спрос другой с человека. Пусть Батей называются командиры, уже хорошо знакомые с войной, понимающие её и способные уберечь своих бойцов от бессмысленной гибели.

Я же всего лишь журналист, корреспондент, кратко сказать — корр. Так и записался, когда заполнял анкету бойца. Мой позывной – Корр. Военкоров на тот момент здесь уже было с избытком, а в формируемой роте вакантным было «место» гранатомётчика, им и записался. Одно другому не мешает.
Позывной на войне – это самоназвание. Как боец видит сам себя и как хочет, чтобы его воспринимали другие. Среди позывных в роте было часто встречались указания на представителей флоры и фауны (отчего-то было  много Волков и Мангустов), профессий, местностей и национальностей. Очень редко боец просто сохранял имя данное родителями. Только один из российских добровольцев на всю роту оставил себе своё имя — Эрик. Да и тот этнический армянин.

Но однажды всем в формируемой роте («девятой») пришлось вспомнить, как их нарекли при рождении. Перед отправкой «на передок» пришёл в расположение православный священник, чтобы прочитать за бойцов молитву. «Вот листок, ручка, — сказал он перед строем, — пишите свои имена; не могу же я молиться, скажем, за Пса.

Все его поняли. Какие только позывные не звучали на этой войне, был даже Бес (впрочем, известный и уважаемый полевой командир Игорь Безлер)… Но как священнику просить перед Богом за Беса? За Игоря — другое дело, богоугодное…

…Когда на построении священник произносит твоё имя, душа успокаивается – за тебя помолились. «На войне нет неверующих». Так здесь говорят.

Тут аргументом может стать граната

Бывало, ополченцы хватались за оружие. Не вышло доказать правоту словом, вот и появляется весомый здесь аргумент — граната. Его часто использовали местные, повоевавшие… Ожидавшие отправки «на передок» россияне обходились матом. Они всё-таки не так давно прибыли из мирной жизни и радикально решать споры готовы не были.
В донецком расположении на улице 8 марта оружия было немного: карабин да несколько офицерских пистолетов. Но неучтённых «лимонок» хватало. Их ребристые бока можно было видеть среди вещей ополченцев, будто они служили каким-то бытовым нуждам.
Первая граната, поучаствовавшая в конфликте, оказалась в руке старшины роты — пожилого ополченца с рыжеватыми, большими усами. У него и позывной был соответствующий облику — «Усы».

Как сейчас вижу эту картину маслом: рассерженный старшина стоит на крыльце расположения, одна рука держит «лимонку», другая — на изготовке выдернуть чеку… Напротив, чуть поодаль стоят не менее злые «лимоновцы» в светло-сером, городском камуфляже, Ворон и Фрост. На плечах у них — автоматы. И обе стороны меряются недобрыми взглядами…

Конфликт, как всегда, случился на пустом месте: старшина не пустил в расположение этих бойцов, которые ещё недавно здесь были в авторитете. Фрост был командиром отделения разведки, а Ворон — последним в расположении лимоновцем. Фактически, он был представителем партии, которая обеспечивала ушедшую «на передок» восьмую роту пополнением личного состава и гуманитаркой из России. Важный человек.
Сейчас внешняя видимость конфликта не отражала его действительную суть. Просто лимоновцы, днём ранее, переманили к себе из расположения семерых добровольцев, в основном, россиян. И новым командирам это не могло понравиться. И вот наступили последствия…
Я подошел, поздоровался, поговорил с «гостями». Они искали какого-то Боксёра… Даже описали, как тот выглядит. Но нет, с переломанным носом в тот вечер, в расположении никого не видели. Понятно было, что Боксёр — это выдумка. Фрост и Ворон просто считали, что пришли к себе. А Усы закрыл перед ними дверь. И точку в глубинном конфликте поставила граната в руке принципиального старшины. Я только помог им разойтись миром.

Хотя дёрнуть за кольцо гранаты не просто, но такая возможность никем не исключалась. И многие конфликты сходили на нет.