Home » Колонки » Военторг » Не наша война
Александр Сухов

Не наша война

Александр СУХОВ

Обыватель «закрылся» от воюющего Донбасса еще в пятнадцатом. Мыслил примерно так: там геополитика и пропаганда, какое всё это имеет отношение ко мне? Едут туда за каким-либо гешефтом. Или просто сбегают от своих, российских, жизненных трудностей. Не все, конечно, там такие вот прагматики, но идейных мало, и даже если их идейность «правильная» – они всё равно ничего не определяют. Их просто используют. Бесплатно или – за гроши. Лучше – по контракту… Словом, это НЕ НАША война!

Карикатура про военных

Скажу так: люди там — в ополчении — подобрались действительно разные, какой-то общий портрет российского добровольца не напишешь. Местные ополченцы – другое дело.  Первое впечатление от формируемой роты: эти люди в обычное время никогда бы не смогли объединиться в один коллектив, но вот приключилась война… А на войне, как на войне: товарищей не выбирают. Кто окажется рядом, тем более — в окопе, тот и товарищ. Словом, «он мне спать не давал, он с рассветом вставал…»

В нашем расположении кого только не было. Вчерашние жизнерадостные школьники (это местные), хмурые «сидельцы», непонятные граждане стран «цивильного мира», потрепанные жизнью редакторы и педагоги, слесари и сантехники. Трудно представить, что они могли бы общаться друг с другом в иной реальности. Даже здесь у них не всегда получалось. О чём свидетельствовали свежие синяки на лицах.

Впрочем, враждебность тут подолгу не длилась. Те с кем коллектив не мог примириться – нещадно изгонялись. Межличностные конфликты часто были без последствий (если меж равными). В столовой вчерашние недруги часто оказывались за одним столом уже наутро после драки, и с аппетитом рубали гречневую кашу. Надо заметить, что чрезмерной конфликтностью отличались недавно прибывшие россияне. Они приезжали с усвоенной культурой отношений своего региона, и трудно с ней расставались. Эта культура предполагала вполне предсказуемое поведение и неплохо прочитывалась. Если кратко: сесть на шею более слабому бойцу и, если получится, стать вожаком пусть маленькой, но своей стаи.

Да, верховодить легче, когда сколачивается группа «единомышленников». Поэтому в расположении постоянно шли процессы разделения и объединения: одни группы распадались, появлялись новые – более приспособленные к среде казармы. Вообще, на войне быть лидером, «авторитетом» куда труднее, чем дома. Тут отношения сильно другие. Да и инициацию надо пройти… Боем. Иначе, какой ты лидер, может ты в реальности ягнёнок в волчьей шкуре? И, да, тут и один в поле — воин.

Всё жестко. Непривычно жестко даже для крутых россиян. «Забаранить», «pizdorez»… За этими словами ранения и смерть. Их смыслы вновь прибывшим мало было понять… Надо было испытать на себе эту новую реальность. И — ты её либо принимал, либо уходил. Никто никого не держал.

Башкир Ошпар уехал домой, не прослужив в своём подразделении и недели. Видимо, он окончательно для себя понял: в этой реальности жить не сможет. А ведь по-настоящему рвался в боевое подразделение. Раньше других получил военный билет, автомат и камуфляж. Поэтому всех удивила новость, что видели его в Торезе (куда он был направлен военкоматом) уже с обходным листом … Да, «прослужил» неделю.

Впрочем, осознание, что они попали не туда, многим приходило раньше. Тут нередко могли помочь только личные качества, среди которых особую ценность имела способность человека быть товарищем. Всё остальное было вторично…

Понятно, что в современной России культивируются иные ценности. Совсем иные. Поэтому после принятия новых правил и корректировки собственного поведения, людям здесь становилось дышать легко и свободно. Ведь вокруг тебя образовывалась самая настоящая «народная республика», пусть и очень маленькая — твоё подразделение. В которой тебя никогда не предадут, даже по мелкому… Жаль, что большая республика – ЛДНР — пока не очень получается.

Словарь войны

Слово «забаранить» я впервые услышал от ополченца Демьяна из Волновахи. Означало оно: прострелить бойцу руку или ногу. По приказу командира. Такое вот наказание практиковалось в качестве дисциплинарного. Честно сказать, поначалу не верилось: всё-таки стрельнуть в своего. В мирной России такое даже невозможно представить. Потом, есть же «традиционные» наказания. Например, как это практиковалось в царской армии: натянул на руку лайковую перчатку и — в зубы… Да мало ли других вариантов.
И вот встречаю в инете пост молодой женщины, которая ищет своего брата, пропавшего из расположения в Стаханове (ЛНР), Павла Дрёмова. Свидетель случившегося там конфликта рассказал, что этого бойца «забаранил» комроты. Да ещё и избил. Ополченец пожаловался местным прокурорам. И теперь сестра ничего не может узнать о судьбе брата (самого поста «в контакте» уже нет)…
Что же случилось? Полагаю, парень перешёл «красную черту»: настучал в структуры Плотницкого — официальной власти в ЛНР того времени. По сути, предал своего командира и дал «зацепку» на Дрёмова “органам” ЛНР («баранить» в то время уже не позволялось). Зная специфику луганской жизни того времени (Дрёмов был личным и самым настоящим врагом главы ЛНР Плотницкого), возмездие было неизбежным. С врагами на войне не церемонятся. И не важно, что они были по одну сторону фронта.

От «своих» на этой войне немало погибло. Об этом я и написал сестре пропавшего ополченца. Вскоре подорвали автомобиль и самого Дрёмова. Очевидно — свои. В кавычках конечно.

«Pizdorez» — слово, в общем-то, понятное без пояснения. Хотя раньше ни разу его не слышал. Похожи вариации, и не более того. В этом же слове непередаваемая иным образом экспрессия. Понимаешь сразу: произошло что-то нешуточное даже по меркам тех, кто к новостям этой войны привык.

Услышал его на построении от комроты Шевы. Так как в строю были и те, кто пороха ещё не понюхал, он сразу пояснил: много 200-ых и 300-ых. Убитых и раненых. И после такого сообщения объявил об отмене ранее сделанной команды о выдвижении роты на усиление в Горловку.

Это уже второй «отбой». Первый был после бунта группы «лимоновцев» в составе 8 роты, отправленной двумя неделями ранее окапываться под Дебальцево, теперь вот «укрепить» не получилось другой рубеж. Здесь также внутренний конфликт. Только «миром» разойтись не вышло.

Со слов Шевы, выходило, что тамошные ополченцы пошли на выручку попавшим «в застенки» товарищам. Их ничуть не смутило, что противостояла им военная комендатура. Впрочем, это было время суверенитетов личностей, групп, и защищали его нередко всей силой оружия. Потом, уже в России, следил за схожими историями («Троя», «Русичи»).В их число попадали подразделения, записанные пропагандой в разряд «махновцев». Каждая заслуживает отдельного повествования. И «мухи с котлетами» ещё ждут сортировки.

Автор иллюстрации Пётр Саруханов, источник https://novayagazeta.ru/  

More 17 posts in Военторг
Recommended for you
Александр Сухов
Героизм постгероизма

(далее…)