Немецкий “лук”: отражение реальности

Анастасия КРАСТОКИНА

Функциональность и практичность – первая ассоциация, которую вызывает немецкая мода. Фэшн-журналист и фотограф Надин Барт (Nadine Barth) утверждает, что этот стереотип, хоть и не лишен смысла, но только верхушка айсберга. В своей книге “German Fashion Design 1946 — 2012” она доказывает, что мода, тем более немецкая, – это сейсмограф времени.

 “То, как мы одеваемся, отражает действительность. Мода показывает, кто мы есть и кем хотим быть. Она – это то, что мы переживаем, то, что происходит в обществе”, — говорит Надин Барт. Вместе с ней поисками фэшн-истин занимались еще 24 журналиста, чьи работы также представлены в книге. Фолиант размером А4 и объемом 320 страниц рассказывает почти шестидесятилетнюю историю моды Германии. Статьи, интервью и, конечно, фотографии: цветные и черно-белые, постановочные и подиумные, шокирующие и умиляющие. Взглянуть на моду как философию и понять связь с историей: немецкая почва как нельзя более благодатна для таких изысков. Это не гламурный Париж с шикарными луками, а демократичный Берлин с ломаной линией жизни. Каждое десятилетие немецкой моды отражает свой дух времени.

В зеркале времени

После войны люди, истосковавшиеся по прекрасному, с благодарностью восприняли творчество Хайнца Остергаарда (Heinz Oestergaard) и Ули Рихтера (Uli Richter). Они вернули женщинам понятие элегантности, стиля и эксклюзивности: в пределах одного города какое-нибудь платье продавалось в единственном экземпляре. К концу 50-х годов Берлин вновь заработал репутацию, которой обладал в золотые 20-е. Сюда приезжали со всего мира, чтобы увидеть немецкие модные показы. Но возведенная Берлинская стена разрушила достигнутое, разделив город надвое и преградив путь дизайнерской утонченной одежде. Наступившая к тому же сексуальная революция изменила дух времени до неузнаваемости: мода стала юной, спортивной, практичной. Время элегантных дам прошло, впервые роль трендсеттеров взяла на себя молодежь. В свингующие 60-е для дизайнеров Германии ориентиром служил Лондон. Тем триумфальнее в следующее десятилетие стало восхождение Джил Сандер (Jil Sander) на мировые фэшн-подмостки. Спустя время она — королева немецкого минимализма — превратила свои коллекции в мировой бренд для интеллектуалов.

“80-е мы оценим по-настоящему только через несколько лет, как сейчас, например, считаем 20-е годы золотым временем немецкой моды”, — говорит в своем интервью арт-критик Петр Бэлдле (Peter Bäldle) для книги “German Fashion Design 1946 – 2012”. Диско 80-х закружило мировую фэшн-общественность вокруг немцев с новой силой. Мода стала способом подчеркнуть свое богатство: чем дороже, тем лучше. Показы немецких дизайнеров в Дюссельдорфе стали опять местом паломничества редакторов модных журналов и бизнесменов фэшн-отрасли. В 90-е выставлять напоказ свое экономическое благосостояние стало не комильфо, взамен появилась мода на интеллектуальность и эрудированность. Синонимами фэшн стали эмоции, чувства, переживания.

Stephan Schneider

Street fashion по-берлински

Дизайнер Штефан Шнайдер (Stephan Schneider) относится к той могучей кучке концептуалов, которые разделяют очарование обывательской эстетикой немецкой моды. В своих работах они противопоставляют ее символичность космополитному языку. Сбежав от немецкой моды 80-х, ориентированной на статусность и денежное благополучие, Шнайдер отправился в Бельгию, где стал создавать свои капсульные коллекции. В то же время дизайнер преподает в Университете искусств в Берлине (Berliner Universität der Kunst). Он подчеркивает, что его студенты изучают именно немецкую моду. К радости профессора, юные творцы не мечтают работать в каком-нибудь французском доме моды. Они не грезят о люксе, а размышляют об объективности и целесообразности своих коллекций. “В Берлине из-за его мулькультурности и демократичности никогда не было и не будет каких-то высоких домов моды. Здесь живут индивидуалисты. В плане фэшн-коммуникации немецкая столица не обладает одним определенным центром. Возможно, город просто очень большой для этого”, — рассказывает Штефан. Берлинский лук должен отличаться прежде всего своей небрежностью: закатанные рукава, холщевая (обязательно не кожаная) сумка, некая растрепанность… чувств, наверное, в том числе. Истинный почитатель street fashion должен выглядеть прямо противоположно моде все тех же 80-х, когда старательность создаваемого образа была видна в пуговице на заднем кармане.

Очень прусское понимание

Могут ли юные дизайнеры добиться признания и достичь такого уровня, как, скажем, Джил Сандер или Вольфганг Йооп (Wolfgang Joop)? Увы, вопрос риторический! Как ни крути, но все зависит от спонсоров, которые пока не верят в молодые дарования и деньги вкладывать не торопятся. Инвесторы – народ практичный! Поэтому последняя глава книги Надин Барт посвящена тому, кого пока нет – дизайнеру, которого еще никто не знает.

Сейчас дизайнеры и модные эксперты четко разграничивают два, казалось бы, идентичных, понятия: моду и одежду. И если первая в своем стремлении приблизиться к искусству безгранична, то основная черта второй – функциональность и носкость. “Сами немцы сегодня не знают, что означает термин “немецкая мода”, — признается автор книги Надин Барт. – Спектр выразительных средств настолько огромен, что привести ее к какому-то общему знаменателю невозможно”. Современных концептуальных дизайнеров не волнует, что будет модно в следующий сезон. Они исследуют искусство, играют с прекрасным, пытаются понять его природу. “Когда мода начинает задаваться вопросом о самой себе и своей роли в обществе, то быстро выходит за определенные рамки и перестает функционировать как мода, — утверждает автор фэшн-талмуда. – Но в Германии существует очень прусское понимание моды: бизнес должен выглядеть как бизнес, развлечение как развлечение”.