Дорога в небо: имена достойных

Память о человеке можно сохранять различными способами. Например, при помощи семейного фотоальбома и рассказов домочадцев. Или посредством памятной доски, закреплённой на стене дома. Можно именем человека назвать школу, где он учился, или улицу, на которой он жил. И о человеке будут помнить. Правда, только местные жители.

Поэтому для людей, оставивших заметный след в отечественной истории, требуется иной масштаб. Именно с этой целью задуман проект «Великие имена России», предусматривающий увековечивание памяти о тех, кто внёс значимый вклад в развитие и становление страны и при этом имеет историческую связь с конкретным городом.

Объектами для присвоения «имён собственных» выбраны аэропорты – воздушные ворота городов, с которых для миллионов россиян и иностранцев начинается знакомство с конкретным регионом. И это мировая тенденция. Кто не слышал про аэропорт «Шарль де Голль» во Франции или JFK – «Джон Фицджеральд Кеннеди» — в Нью-Йорке? А ещё «Сент-Экзюпери» в Лионе, «Ференц Лист» в Будапеште, «Индира Ганди» в Дели.

Возможно, и России следует присоединиться к общемировому тренду. Но только с умом. Чтобы не получилось, как в старой ленинградской шутке: «В городе имени Ленина построен метрополитен имени Ленина, где есть станции имени Ленина – «Площадь Ленина» и «Ленинский проспект»…

Пролог

Гатчинский аэродром был создан 3 мая 1910 года. Официально он входил в состав Авиационного отдела Офицерской воздухоплавательной школы.

Штат авиационного отдела состоял из 6 офицеров, 2 классных чинов, 50 строевых нижних чинов и 19 нестроевых. Начальником отдела был подполковник С.А. Ульянин, инструкторами — сам С.А. Ульянин, Г.Г. Горшков и прибывший из Севастополя поручик Е.В. Руднев. Первый выпуск пилотов состоялся в августе 1910 года.

На Гатчинском аэродроме проводились многие опыты использования авиации в военных маневрах и научных целях. Так, 2 августа 1911 года впервые в русской армии был провёден опыт использования аэроплана совместно с пехотой и кавалерией.

В пять часов утра с Гатчинского аэродрома вылетел поручик Фирсов и пассажир-наблюдатель подпоручик Балабушка. Подлетев к деревне Сализи, сбросили воздухоотряду донесение и улетели в Красное Село, а затем в село Высоцкое, где проходили маневры войск. Подпоручик Балабушка нанёс на карту расположение противоборствующих войск. Затем авиаторы вернулись на Гатчинский аэродром. За 1 час 15 минут они покрыли 75-80 вёрст.

На Гатчинском аэродроме под руководством подполковника Сокольцева проводились опыты по разработке новых технологий и оснащению аэропланов средствами связи.

19 июля 1914 года временный Авиационный отдел ОВШ преобразован в Гатчинскую военно-авиационную школу.

При школе имелись механические мастерские, фото-кабинет, физические и метеорологические лаборатории, лаборатория, оборудованная аэродинамической трубой, а также эллинги на Волковом поле в Петрограде и два аэродрома — Гатчинский и Корпусной.

В 1917 году после февральской революции занятия в школе продолжались, но с перерывами в снабжении самолётами, моторами, запчастями и ГСМ. Последним выпуском школы был 14-й набор.

В 1965 году, после многочисленных переездов и переименований, бывшая Гатчинская авиашкола получила окончательное название – Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков им. А.Ф. Мясникова.

Пионер русской авиации

16 марта 2018 года исполнилось 162 года со дня рождения генерал-лейтенанта Александра Матвеевича Кованько – основоположника и энтузиаста воздушного флота Российской Империи, чья деятельность на протяжении десятилетия была связана с нашим городом.

Двумя годами ранее круглую дату отметили в Музее истории города Гатчины. На памятном мероприятии присутствовали ветераны авиации, писатели, краеведы, горожане, заинтересованные в сохранении и популяризации отечественной истории. Резюме встречи, которое озвучила внучка генерала Кованько Елизавета Евгеньевна Сергеева, было единогласным: «Имя патриота воздушного флота России необходимо увековечить».  И оно более чем справедливо.

— Тридцать три года своей жизни Александр Матвеевич посвятил воздухоплаванию и авиации, — рассказывает известный гатчинский краевед и историк Андрей Бурлаков. —  В 1885 он был назначен командиром первой в России «Кадровой команды военных аэронавтов». С тех пор успел разработать применение дирижаблей и аэростатов в научных и военных целях, спроектировать несколько аэропланов, и, наконец, подготовить первых военных летчиков Российской Империи.

С 1900 года Александр Кованько возглавлял Учебно-воздухоплавательный парк на Волковом поле в Петербурге, позднее переименованный в Офицерскую воздухоплавательную школу с авиационным отделом в Гатчине. За 1910-1916 годы гатчинской военной авиационной школой было выпущено 342 военных летчика, 62 из которых стали Георгиевскими кавалерами.

«Каким же был этот человек?

Неисправимым романтиком, но и большим реалистом. Не жалел себя ни в мирных трудах, ни в боевых действиях против японцев. Будучи одним из самых видных основателей военного российского воздухоплавания и боевой авиации, страстно изгонял из них иностранщину, навлекая на себя косые взгляды высочайшего Двора.

Был пытливым изобретателем и отважным воздушным рейдером. В Большой Советской Энциклопедии (том 12, стр.359) сказано, что он «впервые в мире организовал полёты на воздушных шарах (аэростатах) для научных исследований верхних слоев атмосферы и изучения влияния полёта на организм человека».

Там же написано, что он «добился производства отечественных аэростатов и дирижаблей и предложил несколько своих конструкций. В 1894 году представил проект аэроплана и воздушного винта. В русско-японскую войну 1904-1905 гг. командовал 1-м Сибирским воздухоплавательным батальоном, организовал боевое применение привязных аэростатов для корректирования артогня и наблюдения за противником. С 1910 года командовал офицерской воздухоплавательной школой, в которой были подготовлены первые летчики в России». Однако, это далеко не все.

Под его руководством был построен первый русский дирижабль, а затем — пять самолетов. По роду службы Кованько ездил, как сказали бы сейчас, в загранкомандировки — в Германию, Монако, Францию, Турцию, Швейцарию. Убеждался, что там нет равных русским воздухоплавателям, дирижаблистам и авиаторам.

А ещё был Александр Матвеевич Кованько одаренным учёным, неутомимым экспериментатором, незаурядным публицистом, художником и поэтом. Не чурался выступлений в общедоступной печати. Таковы, например, полные зорких наблюдений и выводов заметки в журнале «Огонек» за 1910 год «Первая русская неделя авиации» (№19). Он был по-настоящему талантлив во всём добром, чего ни касались бы его ум и руки.

Суровейшие трудности гражданской войны сказались на здоровье Александра Матвеевича, и 20 апреля 1919 года в военном санатории в Одессе он скоропостижно скончался».

(«Гатчинская правда», 1985 год)

В апреле 1924 года, к пятилетию смерти A.M. Кованько, журнал Академии Красного Воздушного Флота «Воздухоплаватель» писал: «История жизни A.M. Кованько есть история русского воздухоплавания. Редко можно встретить другой пример, когда человек кладёт такой отчеканенный и ясный отпечаток своей личности на созданное им дело… Это был удивительный организатор коллективной научной работы. Он всегда вовремя умел подсказать своим ближайшим сотрудникам плодотворную мысль и ввести работу в правильное русло. Работать с ним было легко…»

— В Гатчине не забывают о нашем земляке, — продолжает рассказ историк Бурлаков. – В память о заслуженном военном деятеле в экспозиции авиационного отдела гатчинского музея-усадьбы П.Е. Щербова отведён уголок, посвященный Александру Матвеевичу. Здесь представлены его личные вещи, а также материалы, связанные с историей воздухоплавания, с жизнью и деятельностью его учеников, в числе которых был и наш национальный герой Пётр Николаевич Нестеров.

Он «мёртвую петлю» поставил «на крыло»

Бесспорно, наш город тесно связан с именем ещё одного авиатора, о котором сегодня, к сожалению, практически не вспоминают. Это Пётр Нестеров, штабс-капитан, основоположник высшего пилотажа, создатель «мёртвой петли» и первый лётчик, совершивший воздушный таран.

Нижегородский мальчишка Петя Нестеров авиатором становиться не планировал. Да и какая авиация могла быть в конце девятнадцатого века, когда «богом войны» постепенно становилась артиллерия. Так что по выпуску из Нижегородского кадетского корпуса Пётр поступил в Михайловское артиллерийское училище, которое окончил в 1906 году с отличием, получил звание подпоручика и начал службу в 9-й Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригаде.

Увлечение авиацией началось у Петра Николаевича в 1910 году, а год спустя он прибыл в Офицерскую воздухоплавательную школу под начало А.М. Кованько. После успешного окончания школы поручик Нестеров был направлен в гатчинский авиационный отдел, где 28 сентября 1912 года сдал экзамен на пилота-авиатора, а 5 октября — на военного летчика.

— Гатчинское авиационное командование и коллеги уже тогда обратили внимание на смелость и незаурядные способности Нестерова в технике пилотирования, — отмечает историк Андрей Бурлаков. – Близкие друзья знали, что он вынашивает идею «мертвой петли», реализовать которую в условиях авиационного отдела не представлялось возможным. Всякое новаторство и творчество здесь пресекались, и поручик Нестеров знал это по собственному опыту.

Весной 1913 года Петра Николаевича направили в авиационную роту в Киев. В строевой части он детально разработал план осуществления дерзновенного замысла, проанализировал аэродинамические аспекты новой фигуры высшего пилотажа. Сохранилась его собственноручная схема «мертвой петли», где достаточно точно проставлены необходимая расчётная высота (800—1000 м), траектория пикирования без мотора (до высоты 600—700 м) и другие обоснованные и чётко обозначенные элементы новой фигуры.

И вот наступил поистине исторический для авиации день 1913 года, о котором газета «Киевлянин» писала: «27 августа на Сырецком аэродроме в Киеве совершился знаменательный факт в области авиации: военный лётчик поручик Нестеров на «Ньюпоре» постройки русского завода «Дукс» сделал «мертвую петлю».

Правда, спустя шесть дней эту сложную авиационную фигуру повторил француз Адольф Пегу. И именно это событие получило широкую огласку и в иностранной, и в российской прессе. В мае 1914 года Пегу прибыл в Санкт-Петербург для демонстрации своей «мёртвой петли». В ответ на этот демарш Нестеров разослал телеграммы в редакции российских газет: «Императорскому аэроклубу уже давно необходимо подтвердить, что первую «мёртвую петлю» совершил русский лётчик…» Француз лично встретился с Петром Николаевичем и признал приоритет россиянина.

Своим смелым и хорошо подготовленным экспериментом П.Н. Нестеров положил начало высшему пилотажу, значение которого в современном воздушном бою трудно переоценить.

А 24 ноября 1913 года комиссия совета Киевского общества воздухоплавания и научно-технического общества под председательством генерал-майора П.И. Вербицкого единогласно постановила: «Выдать поручику Нестерову от имени Киевского общества воздухоплавания золотую медаль «За первое в мире научное решение с риском для жизни вопроса об управлении аэропланом при вертикальных кренах».

Участвуя в первой мировой войне, Нестеров сражался на Юго-Западном фронте с австрийской авиацией. Особенно досаждал русским авиаторам самолет системы «Альбатрос», который почти ежедневно появлялся над их аэродромом в районе села Жолква Львовской губернии.

26 августа 1914 года австриец появлялся дважды. Первый раз противник, как говорится, удрал от Нестерова, но вскоре появился снова. И тогда Пётр Николаевич решил совершить таран. По свидетельству очевидцев этого события поручиков В. Соколова и А. Кованько-младшего, австриец летел на высоте 1000-1500 метров. Нестеров на своем быстроходном «Моране» пошёл наперерез «Альбатросу».

Вот он уже выше противника, делает над ним круг. Австриец снова попытался удрать, разгоняя самолет за счёт снижения на полных оборотах мотора. Манёвры Нестерова быстры и решительны. «Нестеров зашёл сзади, — пишет исследователь К.И. Трунов, — догнал австрийца и ударил его, как сокол бьёт неуклюжую цаплю. Сверкнули в воздухе светлые крылья «Морана», и он врезался в австрийский самолет. Было 12 часов 5 минут. После тарана «Моран» стал по спирали падать вниз. От самолета отделился мотор — он упал метрах в 130 от самолета… П.Н. Нестерова выбросило из поврежденного самолета, и он упал метрах в 25 от него. Момент, когда Нестеров был выброшен из самолета, установить не удалось».

«Штабс-капитан П.Н. Нестеров на днях, увидев в районе Желтиева, в Галиции, летящий над нашим расположением австрийский аэроплан, собиравшийся бросить бомбы, взлетел на воздух, атаковал неприятеля и протаранил неприятельский аппарат, предотвратив жертвы в наших войсках. Сам Нестеров при этом погиб смертью героя.

По словам доставленных в Киев пленных австрийских офицеров, всей неприятельской армии хорошо известно имя Нестерова. Во время воздушных разведок русских авиаторов австрийцы всегда безошибочно определяли, каким аппаратом управлял Нестеров. Когда показывался аэроплан-птица, красиво и вольно паривший в воздухе, австрийцы указывали: «Das ist Nesteroff!» Австрийцы боялись покойного, и все их усилия были направлены к прекращению его деятельности. За задержание отважного лётчика была объявлена большая премия».

(Журнал «Искра», 7 сентября 1914 года)

Штабс-капитану Петру Николаевичу Нестерову было 27 лет. Память о лётчике – герое и новаторе – сохраняется в нашем городе. Решением исполкома Гатчинского горсовета депутатов трудящихся от 16 июля 1949 года Оранжерейная улица в Гатчине переименована в улицу имени Лётчика Нестерова. Тем же решением на доме №16 по улице Чкалова, где жил авиатор, установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме в 1912 году жил выдающийся русский летчик Пётр Николаевич Нестеров, основоположник высшего пилотажа и творец первого в истории авиации воздушного тарана».

Обнимая небо женскими руками…

Валентина Гризодубова, Евгения Жигуленко, Марина Раскова — эти имена мало что скажут современному россиянину. Между тем, все они – Герои Советского Союза и… лётчики. Или лётчицы.

В тридцатых годах прошлого века авиация была очень популярной и в авиаклубах стояли очереди из желающих подняться в небо. И в этом желании советские девушки ничем не уступали юношам. «Все в Осоавиахим!» — популярный призыв того времени. А проложили «женскую» дорогу в небо российские авиатриссы начала века. В том числе Лидия Зверева – первая дипломированная русская женщина-пилот, непосредственно связанная с историей нашего города.

В 1910 году в Гатчине открылась первая частная авиашкола С.С. Щетинина. В неё принимали всех желающих — как военнослужащих, так и гражданских лиц. Авиашкола получила название «Гамаюн». Одной из первых слушателей воздухоплавательных курсов стала Лидия Виссарионовна Зверева (в девичестве Лебедева) – дочь русского генерала и выпускница женского института, девушка прогрессивных взглядом и сторонница равноправия полов. Поступив в школу в июне 1911 года, уже спустя несколько недель она самостоятельно подняла аэроплан в воздух.

Одна из петербургских газет писала: «На Гатчинском военном аэродроме экзаменовалась на звание пилота Л.В. Зверева. В четыре часа утра на аэродроме собралось несколько авиаторов, военных летчиков и много посторонней публики. Смелая авиатрисса спокойно села в аэроплан «Фарман» и, взлетев на высоту пятьдесят-шестьдесят метров, описала в воздухе пять восьмёрок. Госпожа Зверева сумела сделать и весьма точный спуск».

— Тогда авиаторы нередко демонстрировали полёты на аэропланах перед публикой, — поясняет знаток истории Гатчины Андрей Бурлаков. —  Авиация была новинкой, и люди охотно платили деньги, чтобы своими глазами увидеть чудо двадцатого века.

В ноябре 1911 года, выдержав все выпускные экзамены, Лидия Зверева стала первой в России женщиной-авиатором – диплом пилота №31.Вместе с пилотами Петром Евсюковым, Александром Агафоновым и Владимиром Слюсаренко в начале 1912 года Лидия Виссарионовна отправилась в Баку. Затем авиаторы летали в Тифлисе.

В марте она со своим аэропланом была уже в Риге, где демонстрационный полет 1 апреля чуть не стоил ей жизни. Она поднялась на «Фармане» с рижского ипподрома. Сильный ветер начал сносить машину к трибунам, заполненным зрителями. Зверева сделала резкий маневр. Аэроплан опрокинулся. При ударе о землю авиатриссу выбросило вперед и придавило обломками. «У всех невольно вырвался крик ужаса», — писала местная газета.

Никто не сомневался, что Зверева погибла. К счастью, этого не случилось, но последствия аварии были серьезные. «Еле жива, — писала она в одном из писем. — При падении чуть не сломала ногу. До сих пор чувствую боль. Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во что бы то ни стало, требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская».

Начавшаяся Первая мировая война внесла свои коррективы. В стране – нехватка продовольствия, медикаментов, болезни. Не убереглась и Лидия Зверева. Отважная авиатрисса скончалась 2 (15) мая 1916 года. От тифа. А было ей всего 25 лет. Во время похорон первой русской женщины-авиатора над кладбищем кружили «Фарманы» с Комендантского аэродрома — друзья прощались со своим товарищем. Похоронили авиатриссу на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Зверева была не только мужественным, но и скромным человеком. Лишь после смерти в её шкатулке обнаружили письмо «короля» русской авиации, автора «мертвой петли» Петра Нестерова, в котором он восхищался её длительными одиночным полётами.

В честь Лидии Виссарионовны Зверевой названа одна из улиц микрорайона «Аэродром» в Гатчине.

Эпилог

Присвоение имён выдающихся соотечественников различным объектам – это достойная практика по сохранению памяти. У нас есть города, названные в честь их основателей – Санкт-Петербург и Екатеринбург. Именами мореплавателей и флотоводцев называются корабли – авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». Автомобильный завод «ЗИЛ» носит имя И.А. Лихачёва – одного из основателей советской автомобильной промышленности. И это логично.

Конечно, Пушкин, Чайковский или Александр Невский – персоны, бесспорно, исторические, но уже закреплённые в названиях. Так что, быть может, аэропортам следует присваивать имена тех наших знаковых соотечественников, кто способствовал развитию и подъёму «на крыло» отечественной же авиации.  Причём, аэропортам новым. Как говорится, с чистого листа.

Примером такого аэропорта для присвоения «имени собственного» может стать новый аэровокзал в посёлке Сиверский Гатчинского района, строительство которого запланировано на месте бывшего военного аэродрома. Согласно проекту, здесь разместятся аэропорт коммерческой авиации, грузовой терминал, автостоянка, железнодорожный перрон и привокзальная площадь. Также планируется реконструкция дорог, связывающих территорию с Киевским шоссе, и строительство железнодорожных путей от станции Сиверская до пассажирского терминала.

При своевременных инвестициях проектно-изыскательские работы начнутся уже в следующем году, а строительство – в 2021-ом. Работать аэродром в Сиверском начнёт, согласно плану, в 2023 году.

И за названием далеко ходить не надо, любое из имён будет звучать достойно:   «Аэропорт Нестеров», «Аэропорт Кованько», «Аэропорт авиатриссы Зверевой».

Николай МОНАСТЫРНЫЙ

Фото из открытых источников