Боевой путь солдата Марка Эпштейна

Среди молодых бойцов Красной армии, участвовавших в освобождении Лужского района от немецко-фашистских захватчиков, был Марк Евгеньевич Эпштейн, ныне здравствующий, проживающий в Кировском районе Санкт-Петербурга. Сегодня ветерану Великой Отечественной войны, герою-освободителю ленинградской земли – 97-й год. Но смотришь на этого жизнерадостного и бодрого человека с активной жизненной позицией, сохранившего прекрасную память, и думаешь: как замечательно, что время и события оказались не властными над ним.

Он родился в 1924 году в Ленинграде в семье модельера верхней одежды, его мать была домохозяйкой. Климат города на Неве неблагоприятно сказывался на здоровье подрастающего Марика и его брата Алика, врачи советовали уехать из Ленинграда, и родители решили на время перебраться в Лугу, где несколько лет подряд до этого снимали дачу. Загородный город встретил их чудесной природой, чистым воздухом и хорошей погодой. Их семья поселилась в доме № 17 по Комсомольскому проспекту. Марк Эпштейн продолжил учебу в 4-м классе Лужской 2-й средней школы. До сих пор сохраняет М.Е. Эпштейн книгу Чарльза Диккенса, изданную в 1938 году, подаренную ему в день окончания 6-го класса. В Луге мальчики много гуляли, катались на велосипедах, купались в реке. Тем не менее, в 1938 году пришлось вернуться в Ленинград.

Когда началась война, Марк с родителями жил в доме № 158 на Невском проспекте. В мае 1941 года он окончил 9 классов 162-й средней школы Смольнинского района. Его мирные планы прервала начавшаяся война, вместе с другими юношами он участвовал в тушении зажигательных бомб и строительстве оборонительных сооружений на подступах к городу. Началась блокада, занятия в школе продолжились только с 3 ноября. При школьном штабе он выполнял обязанности связиста. В программу обучения старших классов были введены новые предметы: строевые занятия и стрелковая подготовка, изучение средств самозащиты и санитарное дело. 12 ноября 1941 года была установлена минимальная норма выдачи хлеба в день: рабочим – 250 граммов, иждивенцам и детям – 125. Каждый день нужно было как-то прожить…

Вскоре в здание школы угодила 500-килограммовая фугасная бомба. К счастью, она не взорвалась. Учеников перевели учиться в школу № 166 на 2-й Советской

улице. Несмотря на сильные морозы школа работала всю блокадную зиму. Однако учащихся было немного, обессиленные от голода дети пропускали занятия, были случаи, когда ученики падали в обморок и умирали, сидя за партой. Совсем нелегко проходилось и преподавателям.

От голода отец заболел и слёг, лишившись рабочей карточки. Это был сильный удар по семье. Мать устроилась на работу в ателье отца – пороть сшитое сукно. Дома Евгения Яковлевна собирала с обоев мучной клей, варила кожаные ремни, из столярного клея делала лепёшки.… В едва натопленной «буржуйкой» комнате  их квартиры стоял полумрак: выбитые бомбёжками рамы окон были заделаны ковром. В таких условиях, при свете коптилки, Марку приходилось делать уроки.  Но прежде необходимо было сходить на Неву за водой, принести драгоценную воду для бабушки и дедушки, которые жили на другой улице.

В мае 1942 года он с отличием окончил школу и устроился работать на автобазу № 1 учеником слесаря. 24 августа Марк Эпштейн был призван в Красную армию и направлен в 78-й запасной стрелковый полк, в учебную роту снайперов. После «учебки» он оказался на оборонительных рубежах, в 272-м стрелковом полку 123-й ордена Ленина стрелковой дивизии, на Ленинградском фронте. В октябре 1942 года дивизия передислоцировалась в тыл, в район Ладожского озера, для отрабатывания приёмов наступательного боя. Через месяц дивизия была переброшена на юго-восточный сектор кольца Ленинградской блокады и включена в состав 67-й армии, в составе которой в январе 1943 года участвовала в наступательной операции «Искра». 13 января бои были особенно жестокие, наши бойцы с трудом сдерживали натиск противника, немцы отчаянно сопротивлялись. На участке 272-го полка контратаки не прекращались. 18 января 1943 года блокада была прервана. Но об этом наш герой узнал уже в госпитале…

Во время прорыва блокады Ленинграда, при форсировании Невы, 16 января 1943 года Марк Эпштейн был ранен: продвигаясь вперёд, под ураганным огнём врага, он оказался в одной из воронок, куда угодили осколки разорвавшейся мины. Один из осколков попал ему в висок. Санитары приняли его за убитого и положили к мёртвым. Но кто-то случайно заметил, что он ещё живой, и безнадёжного бойца, с первой же машиной, отправили в нейрохирургический институт в Ленинград.

Операция была сложной, и он долго не приходил в себя. Поправлялся Марк очень медленно. После шести месяцев лечения его признали годным к строевой службе и отправили в свою дивизию. Всего же, на фронте, старшина Эпштейн имел четыре ранения. В январе-феврале 1944 года 123-я дивизия участвовала в Ленинградско-Новгородской наступательной операции. После освобождения Красного Села, взаимодействуя с 201-й и 120-й стрелковыми дивизиями, соединение нанесло удар левее Гатчины, обойдя её с фланга, перерезав коммуникации противника, оборонявшего город.

К 10 часам утра 30 января 1944 года отдельные части 123-й стрелковой дивизии освободили железнодорожную станцию Сиверскую. Первыми в посёлок вошли подразделения младшего лейтенанта Георгия Самусенкова, сержантов Ройберга, Денисова и Кашкинбаева.

Как рассказывал очевидец, ещё гремели взрывы на окраинах посёлка, а местные мальчишки уже показывали бойцам, где были расположены брошенные немецкие штабы и склады, в какую сторону ушли немецкие танки… В Белогорке догорал Елисеевский дворец, подожжённый отступающими фашистами, и клубы серого дыма ещё поднимались над окрестностями. На территории детского санатория в Кезево наши бойцы увидели ряды немецких могил с торчащими из под снега крестами, сделанными из берёзовых кольев. Около станции взяли в плен группу немцев, так и не дождавшихся подкрепления. А на следующий день в сводках Совинформбюро было сказано:

«Уничтоженный вчера нашими войсками немецкий гарнизон в посёлке и железнодорожной станции Сиверская состоял из танкового полка, двух пехотных полков, строительного батальона и других подразделений немцев. Захвачены трофеи и пленные».

А вот что вспоминает об этом М.Е. Эпштейн: «Освобождение Сиверской далось ценой неимоверных усилий наших бойцов, проходило в жесточайших боях. Самое большое сражение развернулось у деревни Куровицы. После боя осталось целое кладбище искарёженной техники, вокруг месиво их трупов, красного от крови снега. Я в этом бою не участвовал, но эта жуткая картина предстала перед нами, когда наша часть направлялась мимо уже отвоёванной деревни на Сиверскую. Здесь также были сосредоточены большие силы противника, причём отлично укреплённые, благодаря возвышенному рельефу, крутым берегам реки Оредеж. Все мосты усиленно охранялись, были заминированы. Я тогда был молодым бойцом, о том, как удалось пройти в тыл и разминировать мост, узнал позднее. Об этом хорошо написано в книге «123-я шла вперёд», а тогда лишних вопросов задавать не полагалось. Но то, что сражение за Сиверскую было кровопролитным, могу лично засвидетельствовать. Снег по берегам и на реке был буквально вспахан снарядами, полит кровью. Немцы отнюдь не драпали беспорядочно. Их приходилось с огромными усилиями выбивать из хорошо укреплённых позиций. От самого Красного Села каждый метр освобождаемой земли, каждый населённый пункт брался ценой огромных человеческих жертв, в ожесточённых схватках».

Гитлеровцы пытались остановить дивизию в районе железнодорожной станции Дивенская, где у них был создан сильно укреплённый рубеж. Применяя обходной манёвр, наши бойцы освободили этот населённый пункт 31 января. Наступление развивалось стремительно: 123-я стрелковая дивизия продолжала преследовать противника. В некоторых селениях фашисты яростно сопротивлялись. Особенно ожесточенные бои, по воспоминаниям М.Е. Эпштейна, развернулись за освобождение деревни Долговка, подступы к ней были сильно укреплены противником. Вражеский гарнизон в Долговке был усилен пехотными полками и танковыми частями. И здесь исход боя решил глубокий манёвр соединений 123-й дивизии. С фронта наступала на Долговку 120-я стрелковая дивизия подполковника А. В. Батлука.

Последним рубежом под Лугой был посёлок Толмачево. Здесь немцы, пытаясь задержать наступающие советские войска, взорвали мост через реку. И здесь ценой героических усилий наши бойцы прорвали фашистское кольцо: дорога на Лугу была открыта. Утром 12 февраля дивизия подошла к предместьям города. Всем полкам была поставлена задача как можно тщательнее разведать оборону противника. Вечером этого же дня 245-й, 255-й и 272-й полки уже вели бои на улицах города. Охваченная пламенем, Луга была сильно разрушена, многие здания были превращены в огневые точки.

Штурмом овладели наши бойцы полыхающим городом. Над Лугой взвился красный флаг, водружённый разведчиком 255-го полка сержантом Иваном Кононенко. За отличие личного состава при освобождении Луги, дивизии было присвоено наименование «Лужская». Летом 1944 года 123-я Лужская стрелковая дивизия вела ожесточенные бои в Прибалтике. Командуя отделением, командир отделения противотанковых ружей Марк Эпштейн был награждён орденом Славы 3-й степени. В «Наградном листе» сообщается о его подвиге:

«За время наступательных боев с 17 июля по 1 августа 1944 года своим бесстрашием и мужеством он увлекал бойцов на беспощадное истребление немцев. Действуя в составе разведгруппы, неоднократно ходил в тыл противника, доставляя ценные сведения и документы. В ночь с 20 на 21 июля 1944 года вместе с группой пробрался в тыл к немцам, неожиданно напал на гарнизон, при этом уничтожил более 15 гитлеровцев и 3-х взял в плен».

Красноармеец Эпштейн служил на фронте снайпером, наводчиком орудия, был комсоргом батальона. Он также был награждён орденом Отечественной войны

1-й степени и медалями: «За оборону Ленинграда», «За отвагу» (23.04. 1944 г – за взятие в плен немецкого языка), «За победу над Германией» и другими.

После демобилизации из рядов Советской армии, в октябре 1945 года, он поступил в Ленинградский институт киномехаников, а после его окончания (в 1950 г.) был назначен директором и преподавателем Тульской школы киномехаников. С 1953 года М.Е. Эпштейн перешёл на работу в Ленинградский дворец пионеров – заместителем заведующего отделом техники. Впоследствии он окончил факультеты физики и электрорадиотехники института усовершенствования учителей. Будучи человеком творческим, он занимался художественной самодеятельностью, выступал в оперном коллективе Ленинградского областного Дома учителя. С 1962 по 2006 год Марк Евгеньевич работал преподавателем физики Ленинградского радиотехнического техникума. В течение многих лет он являлся членом Всесоюзного общества «Знание», членом Совета ветеранов 123-й ордена Ленина Лужской стрелковой дивизии. В настоящее время ветеран часто проводит в учебных заведениях Санкт-Петербурга и Ленинградской области уроки мужества.

С семидесятых годов, по приглашению ветеранских организаций и образовательных учреждений, он часто приезжал с однополчанами в Лужский и Гатчинский районы, но особая дружба у М. Е. Эпштейна сложилась с Советом музея боевой славы 123-й стрелковой дивизии, который в 1975 году был открыт в Сиверской средней школе № 1. Ветеран входил в президиум Совета ветеранов своей дивизии. Он многое сделал для составления боевой летописи своей части. По традиции, в день освобождения посёлка Сиверский, 30 января, М. Е. Эпштейн каждый год приезжает на торжественно-траурный митинг к памятнику Боевой славы. Так уж совпало, что многие годы ветеран является сиверским дачником. Крепкого здоровья Вам, Марк Евгеньевич!

Андрей БУРЛАКОВ