Южный берег Крыма вчера и сегодня

Читаем вместе рассказ А.И.Куприна «Белый пудель».

 

Самый «крымский» рассказ Александра Ивановича Куприна «Белый пудель» (1904) пользуется неизменной популярностью среди взрослой и детской читательской аудитории. Трогательная история о неподкупной дружбе старого шарманщика, мальчика-сироты и собаки – пуделя Арто — трогает сердце даже самого нечувствительного читателя.

Действие рассказа разворачивается на фоне пейзажей южного берега Крыма. Причем, топография сюжета обозначена автором предельно точно посредством упоминания таких топонимов, как Алупка и Мисхор, и описания родников, тропинок и горных дорог над морем в этой ныне популярной среди отдыхающих местности. Весной текущего года нам удалось побывать в этих местах и вспомнить их изображение в рассказе. Экстраполировать содержание отдельных абзацев повествования в наши дни оказалось довольно любопытным занятием, ибо оно позволяет читателю определить особенности творческого метода писателя, точность и реалистичность изображения места действия и героев рассказа, дать сравнительную характеристику изображенного автором сто лет назад и современной действительности, учитывая внушительную временную дистанцию, постичь изменения, произошедшие на полуострове за прошедшее время.

Давайте вместе прочтём отдельные строчки из рассказа А.И.Куприна, а я постараюсь описать, какие ассоциации возникли у меня во время посещения полуострова в 2018 году.

«Во время виноградного сезона «весь Крым наполняется нарядной, богатой и веселой публикой».

В начале 20-ого века, во времена написания рассказа, Крым только начал приобретать черты и славу черноморского курорта. Отдаленность его от северной столицы, отсутствие проезжих дорог до южного берега на самом полуострове – все это отрицательно сказывалось на его развитии. Основной путь путешественников пролегал от Одессы морем в Севастополь и Ялту, что занимало довольно много времени. Сухопутный вариант также существовал, однако пересекать полуостров по выжженной солнцем степи до Крымских гор было довольно проблематично из-за засухи и ограниченного запаса питьевой воды в летнее время и неудовлетворительного состояния дорог весной и осенью. Ситуация стала меняться лишь после того, как в Крыму был построен дворец для царской семьи, вот тут-то близкая ко двору аристократия и стала проводить лето там же, где останавливались Романовы, из-за соображения престижа в первую очередь, а не по климатическим и медицинским соображениям. Стоит подчеркнуть, что в то время туризма как такового не существовало, а само путешествие могли позволить себе лишь очень обеспеченные люди.

Введение в строй нового аэропорта в Симферополе и пуск автомобильного движения по Крымскому мосту в 2018 году совершили прорыв в транспортном сообщении между Республикой Крым и остальными субъектами Российской Федерации, что положительно отразилось на динамике посещения крымских здравниц, средняя загрузка которых на 01.08.2018 г. составила 74,4%. С января по июль этого года полуостров посетили 3 600 000 отдыхающих. Причем, из общего числа прибывших в Крым 30% прибыло авиатранспортом, 45% — по Крымскому мосту, 13% — паромной переправой, 12% — через государственную границу РФ на участке Армянск, Джанкой, Перекоп.

Куприн А.И. пишет о нашествии публики на полуостров в «виноградный сезон», т.е. с июля по сентябрь. Сегодня туристический сезон в Крыму начинается поздней весной, с середины апреля, и длится до конца октября. В остальное время царит «мёртвый сезон», когда закрыто большинство предприятий общественного питания, и местное население проедает средства, заработанные во время «горячего сезона».  Лишь отели, оснащенные современным оборудованием и бассейнами с подогревом воды, могу рассчитывать на постояльцев в течение всего года.

По поводу публики стоит отметить разительные перемены с того времени, когда Крым стал российским. Крымчане отмечают существенную разницу между россиянами и украинцами, которые до присоединения полуострова к РФ составляли подавляющее большинство отдыхающих. Для украинцев главным на отдыхе в Крыму было море, а также дешевые продукты и домашнее вино. К размещению в дешевых квартирах с удобствами на улице и питанию в кафешках-шалманах особых требований они не предъявляли, главное, чтобы было вполне приемлемо и бюджетно.  Россияне же давно избалованы комфортным отдыхом на курортах Турции, Египта и Израиля. Невольно они сравнивают сервис в Крыму с обслуживанием и удобствами за границей, что складывается совершенно не в пользу Крыма. Замечу, например, что на протяжении всей поездки от Саки до мыса Тарханкут, а это 120 км, ни на одной из заправочных станций нет обычного, цивильного, туалета, проезжающие вынуждены пользоваться деревянными будками с дыркой. Проблема с туалетами существует разве что для приезжих, крымчане же довольствуются тем, что есть, поэтому недовольство отдыхающих расценивают попросту как каприз. И так – во всем, что касается обслуживания. Отсюда и некоторое недовольство российской публикой – капризны, постоянно чем-то недовольны, слишком много хотят «за такие деньги», хотя цены на обслуживание в отелях и на продукты питания в сезон вполне на уровне петербургских.

Украинцы, массово приезжающие в этом году на отдых в Крым, несмотря на активно ведущуюся на Украине антикрымскую пропаганду, пребывают в шоке от повысившихся цен, отмечая в то же время и улучшение инфраструктуры на полуострове, и прогресс с благоустройством, и реальное – как оказывается — существование Крымского моста.

 «Узкими горными тропинками, от одного дачного посёлка до другого, пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа».

И сегодня узкие горные тропинки ведут в Крыму ко всем его основным достопримечательностям. Просто иных там попросту нет. Несмотря на солидный ежегодный поток туристов, они вообще не оборудованы как туристические маршруты. Знаменитый туристический путь на гору Демерджи пролегает по тропам, протоптанным еще в 18 веке, и ничего там до сих пор не изменилось: ни поручней тебе, ни ступенек, ни площадок со скамейками для отдыха на протяжении всего пути. Почему-то крымчане считают, что в таком виде популярная тропа выглядит аутентично. Брести по испещренной камнями тропе наверх, поднимаясь к средневековой крепости Фуна, форпосту княжества Феодоро (1384 г.), тем более спускаться в долину – сомнительное предприятие, опасное для любого человека, особенно для совершенно не подготовленных к горному восхождению российских туристов. Наши путешественники, вообще-то, совсем не туристы, это, в основном, обычные курортники, не представляющие себе опасности горного восхождения и не имеющие соответствующей экипировки. В горы они отправляются как на обычную экскурсию, совершенно не отдавая себе отчет, что горы легкомысленности не прощают. В обычной обуви, иногда даже в шлепанцах «ни шагу назад», они рискуют получить травму и испортить себе отпуск. Большинство из них совсем не имеет представления о горных ботинках, предохраняющих стопу от вывихов и переломов, не берут с собой палки для опоры, даже головные уборы – и те забывают в отеле. Гиды же довольно халатно относятся к выполнению элементарных требований техники безопасности, оставляя ее на откуп самим отдыхающим. Так случилось с одной из участников восхождения: при спуске она поскользнулась на пыльной тропе и подвернула ногу. Двое мужчин помогли ей выйти на горную дорогу, где к счастью, проезжала одна из редко появляющихся в том районе автомашин. Ее доставили в долину. Всю оставшуюся вторую половину дня она просидела в автобусе, не имея возможности передвигаться от боли. Гид, предположив, что женщина вывихнула ногу, не вызвал скорую помощь, что должен был сделать сразу же после происшествия. Ее привезли в отель после целого дня экскурсионной программы, оттуда уже доставили в больницу. Рентген показал двойной перелом. Оставшиеся 12 дней ей пришлось проводить время в отеле, в гипсе.

«Тропинка шла вдоль высокого прибрежного обрыва, извиваясь в тени столетних маслин. Море иногда мелькало между деревьями, и тогда казалось, что, уходя вдаль, оно в то же время подымается вверх спокойной могучей стеной, и цвет его был еще синее, еще гуще в узорчатых прорезах, среди серебристо-зеленой листвы. В траве, в кустах кизиля и дикого шиповника, в виноградниках и на деревьях – повсюду заливались цикады; воздух дрожал от их звенящего, однообразного, неумолчного крика. День выдался знойный, безветренный, и накалившаяся земля жгла подошвы ног».

Чёрное море осталось все таким же, как его и описывал А.И.Куприн. Его «прохладная синева» завораживает, особенно, когда открываются неповторимые виды с высоты скал над Мисхором. В знойный день море притягивает вас, манит в свои воды, хотя известно, что морская соль не даст такого эффекта прохлады, какого бы вы себе пожелали.

«Тропинка спустилась вниз, соединившись с широкой, твердой, как камень, ослепительно белой дорогой. Здесь начинается старинный графский парк, в густой зелени которого были разбросаны красивые дачи, цветники, оранжереи и фонтаны».

О да, что-то мне в современном Крыму сразу напомнило наш Сестрорецк, вид которого так контрастно изменился в связи с переселением туда «новых русских», скупивших старые дома и участки и опутавших весь курортный городок своими заборами-крепостями трехметровой высоты так, что Сестрорецк утратил своё очарование и превратился в скопище высоко огороженных частных владений.

Тот же процесс «прихватизации» происходил и в Крыму. Мало того, что олигархи скупили профсоюзные здравницы, так те, у кого не было средств для покупки недвижимости, самозахватом присвоили всё, что плохо лежало и за чем плохо власти присматривали. Набережные Ялты, Севастополя, других городов и прибрежных поселков до самой черноморской воды были буквально заполнены самостроем – хостелами и отелями, ресторанами и кафешками без надлежащей документации и необходимых разрешений.

С приходом России и необходимостью жить по новым, российским, законам владельцы этого самостроя лишились «своей недвижимости» и понесли большие убытки. Именно эта категория крымчан стала в оппозицию к новой российской власти, выказывая недовольство новыми порядками. Самозахваты земли в Крыму обычно иллюстрируются произвольными захватами земли крымскими татарами, вернувшимися на свою родину после нескольких лет изгнания. Это так отчасти, ибо  данная практика распространена в Крыму повсеместно. Особенно явно это проявляется в поселках и маленьких городках, где есть многоквартирные дома-пятиэтажки советского времени, вся придомовая территория которых уже давно захвачена жильцами первых этажей, умудрившихся не только сделать специальные выходы из своих квартир, но огородить присвоенный участок решетчатым или профильным забором и даже соорудить на ней нечто похожее на гараж для своего личного автотранспорта.

Расстаться с такой захватнической психологией, когда «все позволено», крымчанам будет далеко не просто, равно как и понять, что налоги надо платить, если вы хотите, чтобы вся социальная сфера полуострова соответствовала современному уровню и функционировала без сбоев.

«… старик с мальчиком и с собакой обошли весь дачный поселок и уже собирались сойти к морю. По левую сторону оставалась еще одна, последняя, дача. Ее не было видно из-за высокой белой стены, над которой, с той стороны, возвышался плотный строй тонких запыленных кипарисов, похожих на длинные черно-серые веретена. Только сквозь широкие чугунные ворота, похожие своей причудливой резьбой на кружево, можно было рассмотреть уголок свежего, точно зеленый яркий шелк, газона, крытую сквозную аллею, всю обвитую густым виноградом.   …. «Дача «Дружба». Посторонним вход строго воспрещается», — прочитал Сергей надпись, искусно выбитую на одном из столбов, поддерживавших ворота».

А.И.Куприн описывает реалии Российской империи начала 20 века, общество социального неравенства, когда нищих прогоняли от дач состоятельных владельцев, дабы своим видом те не оскорбляли чувства благородных людей, представителей высшего класса. Спустя сто лет мы вернулись в похожую ситуацию. Расслоение общества, произошедшее после приватизации 90-х годов, явно прослеживается и в сегодняшнем Крыму, где олигархам принадлежит бывшая советская народная собственность, приватизированная ими за бесценок. Две третьих крупнейших санаториев Крыма еще до 2014 года принадлежала российским богатеям, остальная часть – украинским, которые после присоединения Крыма к России ее лишились и теперь вот подают иски в международные арбитражные суды. Процесс передачи бывшей украинской, теперь – национализированной, собственности республиканским и федеральным ведомствам еще не закончен, а на обветшавшую, изношенную и морально устаревшую недвижимость, брать которую под свою ответственность не желают российские ведомства, заглядывается российский бизнес, мечтающий заполучить лакомые куски побережья, а потом их выгодно перепродать по завышенной стоимости.

Местных жителей процессы перераспределения собственности чрезвычайно беспокоят. Так, граждане Фороса живут вот уже несколько лет в напряжении, как скажутся на них последствия продажи известного санатория «Форос», принадлежавшего украинскому олигарху Игорю Коломойскому. Они опасаются, получит ли новый собственник возможность управлять водоводом и сохранится ли бесплатный вход в парк. Коломойский же, в свою очередь, ведет тяжбы против незаконной насильственной национализации его собственности в международных судах. А тем временем махинации с землей и недвижимостью в Крыму продолжаются.

«У дедушки Лодыжкина был давным-давно примечен один уголок между Мисхором и Алупкой, книзу от нижней дороги, где отлично можно было позавтракать. Туда он и повел своих спутников. Неподалеку от моста, перекинутого через бурливый и грязный горный поток, выбегала из-под земли, в тени кривых дубов и густого орешника, говорливая, холодная струйка воды. Она проделала в почве круглый неглубокий водоем, из которого сбегала в ручей тонкой змейкой, блестевшей в траве, как живое серебро. Около этого родника по утрам всегда можно было застать набожных турок, пивших воду и творивших свои священные омовения».

Сегодня это также популярное место, где останавливаются туристические автобусы и автотуристы. Вокруг площадки, где начинается тропа к роднику, разместились торговые палатки. Под шатром – столы и скамейки, где можно присесть и выпить ароматного чаю с различными сортами душистого домашнего варенья – с лепестками роз, с цветками акации, с кизилом…

Обслуживает нас татарская семья, очень радушно и обходительно. Живут они в соседнем селении, а тут, в ущелье, торгуют летом своим вареньем, травяными чаями и другими продуктами домашнего производства. Воду для чая берут из родника, могут приготовить для вас и горячий перекус. Общаются с удовольствием, рассказывая о себе и о своих родных. Оказывается, у них своя небольшая животноводческая ферма, они зарегистрированы как частные предприниматели, поэтому ладят с законом и легально ведут свой бизнес. Когда вернулись из Узбекистана на свою родину в Крым, построили домик, потом к этому домику сделали просторную пристройку, затем еще одну. Улыбаются. Мама, утверждает сын, постоянно требует усовершенствования жилья и новых пристроек, что, как оказалось, является характерным для большой татарской семьи, несколько поколений которой все время живут под одной крышей.

«Как мы относимся к русским? – да как нам к ним относиться, если у нас в каждой семье и татары, и русские. У старшего сына жена русская, но она по-татарски лучше меня говорит. Младший живет и работает в Санкт-Петербурге, у него тоже жена русская. Мы все так перемешались, что уже и разницы не чувствуем. А праздники, как русские, так и татарские, в семье вместе отмечаем».

«Молча дошли они до Алупки… Они остановились на ночлег в грязной турецкой кофейной, носившей блестящее название «Ылдыз», что значит по-турецки «звезда». Вместе с ними ночевали греки-каменотесы, землекопы-турки, несколько человек русских рабочих, перебивавшихся поденным трудом, а также несколько темных, подозрительных бродяг, которых так много шатается по югу России».

Крым всегда был многонациональным. Сегодня в Крыму проживают представители 125 народов и национальностей. Самый многочисленный народ — русские (58% населения), украинцев здесь 24%, крымских татар — 10,6%. На данный момент только 2% назвали себя коренными татарами. Другие национальности составляют до 4%. Из них наибольшее количество белорусов — 21,7 тыс. (1%), и около 15 тыс. армян. Кроме того, такие национальные группы, как немцы и выходцы из Швейцарии, которые начали поселяться в Крыму еще при Екатерине ІІ; греки здесь начали появляться еще при основании колонии на Керченском полуострове в Юго- Западном Крыму; поляки, цыгане, грузины, евреи, корейцы, узбеки, караимы и крымчаки.

Раздуваемая бежавшими с Крымского полуострова меджлисовцами враждебная пропаганда о притеснении крымских татар утка охотно тиражируется в западных СМИ, так как их журналисты в Крым не ездят, реальной информацией не обладают, но черпают ее из уст Джамилёва и украинских проправительственных источников. Как мне рассказывали сами крымчане, бежали с полуострова те татары, кто профитировал на крышевании уличных торговцев, владельцев ресторанов, т.е. тех правонарушителей, что вели свой «бизнес» на незаконной основе, т.е. на самострое, на захваченных участках, без лицензии и соответствующего разрешения, не платили налоги и не собирались это делать. Одни правонарушения вели к возникновению других криминальных структур – именно эти бандиты и бежали после присоединения Крыма к России. Недовольство «бизнесменов» и их «крышующих» было вызвано тотальным сносом нелегальных рынков, ресторанов и возвращением отдыхающим самовольно захваченных черноморских пляжей. Самая известная площадка, откуда были выдворены нелегальные торговцы, располагалась на вершине горы Ай-Петри. До сих пор еще раздаются стенания по поводу того, как там теперь скучно стало, нет того шарма «шанхая», царившего на вершине горы у самого фуникулера во времена украинского правления.

Сказать, что все крымские татары поддерживают российскую политику на полуострове, было бы неправдой. Среди этого народа есть и сторонники меджлиса, признанного в России террористической организацией. И это несмотря на то, что функционеры меджлиса взорвали в ноябре 2015-го года ЛЭП в Херсонской области и погрузили полуостров в темноту.

Главное сегодня, однако, в том, что все народы Крыма нацелены на взаимопонимание и на мирную жизнь на полуострове. Этому значительно способствует и проводимая Россией языковая политика: государственными языками в Республике Крым признаны три – русский, украинский и крымскотатарский. После воссоединения с Россией, в 2015 г., в рамках имплементации нового Закона об образовании, республика перешла на российские стандарты в этой сфере. Согласно закону, «образовательная деятельность осуществляется на государственном языке РФ — русском. При этом граждане республики также имеют право на получение дошкольного, начального общего, основного общего образования на украинском, крымскотатарском языках и на изучение родного языка в пределах возможностей, предоставляемых системой образования». Вот о таких реалиях повседневной жизни современного Крыма писать на Западе почему-то не хотят. А ведь Закон о языке – основной камень преткновения в многонациональном государстве, стоит вспомнить, что принятие именно закона о языке украинской радой послужило возникновению вооруженного конфликта на Донбассе.

Наконец, мы подошли к главному, ради чего писатель и создал свой рассказ «Белый пудель», к той идее повествования, что во все времена остаётся злободневной и не теряет своей привлекательности среди читателей разных времён: друг всегда остается другом, даже если это пудель, который, однако, несколько лет своими выступлениями перед публикой кормил старика-шарманщика и мальчика-сироту, и предать такого друга – нравственное преступление. Ни за какие деньги дедушка Лодыжкин не соглашается продать Арто:

 

 

«Собаками, барыня, не торгую-с, — сказал он холодно и с достоинством. – А этот пес, сударыня, можно сказать, нас двоих, — он показал большим пальцем через плечо на Сергея, — нас двоих кормит, поит и одевает. И никак этого невозможно, что, например, продать».

«Да послушайте же, безумный старик!.. Нет вещи, которая бы не продавалась, — настаивала дама… — Может быть, ваша собака стоит сто рублей? Ну, двести? Триста? Да отвечайте же, истукан!» 

Не поддается старик и на уговоры дворника:

«Ты подумай: ну, что тебе собака? Подобрал другого щенка, выучил стоять дыбки, вот тебе и снова пес. Ну? … Двести, а не то и триста целковых враз! … Ты подумай только: три сотенных! Ведь это сразу можно бакалейную открыть…»

И тут вот вся сущность нравственной силы старика-нищего проявляется в его ответе дворнику, подосланному к нему барином:

«Ты так и скажи своему барину, который железную дорогу строит, — возвысил голос дедушка. – Так и скажи: не все, мол, продается, что покупается. Да!»

Идея рассказа, заложенная автором в сюжете повествования, остаётся злободневной и в наше время: в обществе потребления, где всё ориентировано на добычу денег любой ценой, вплоть до предательства и убийства, на создание собственного капитала, где главенствует нажива, где, казалось бы, всё продается и покупается, вплоть до родных и близких, есть, однако, люди с иной системой нравственных ценностей. Примечательно, что носителем этих ценностей является нищий старик-шарманщик, слабый физически, «божий одуванчик», проявляющий, однако, своё человеческое достоинство, демонстрирующий свою гордость в чрезвычайных обстоятельствах. Главное, что на закате своей многострадальной жизни он не поступается своими стойкими моральными принципами, а следует им, тем самым, подавая пример нравственного поведения и передавая христианские ценности своему помощнику, подростку Сергею. Значит, не все еще потеряно, значит, нравственное начало в человеке сохранится в будущих поколениях. Гуманистический характер рассказа А.И.Куприна и делает его таким востребованным и популярным в наше непростое время.

Игорь СМИРНОВ, Заслуженный учитель РФ, кандидат педагогических наук

Фото автора

Автор рисунка Милена ВЛАДЫКИНА