Историк. Настоятель. Гражданин

26 марта исполнилось 80 лет со дня рождения настоятеля Церкви Казанской иконы Божией матери в Вырице отца Алексея Коровина (1940-2005гг.)

Юбилей затрагивает не только благую личность отца Алексея, но ещё и тот тридцатилетний период его служения, когда церковь из полуподпольного существования стала особо чтимой и «модной», изменившись даже внешне на своей территории. Мы и сами уже давно не молоды, что позволяет с вниманием отнестись к периоду, который уже скоро станет историей.

После кончины о. Алексея семья познакомила меня с несколькими ящиками его бумаг, где покоился и многочисленный церковный «самиздат» с середины прошлого века. Вырица, как место проживание «бывших сословий», обладала особым религиозным настроем, замаскированным под чудаковатых дачников.  То, что Коровин не дал продолжение жизни многим копившимся у него церковным стихам, статьям, повестям, определялось сложным двойным кругом вокруг храмовой жизни. Не одни же благостные пожилые люди и молодая творческая интеллигенция бродили вокруг.

И сейчас в ста метрах от Казанской церкви у магазина вы можете видеть личностей с запросами снежного человека и нечленораздельной речью. А ещё эта якобы «святая земля» вечно опутана партийностью (некто наплутовал на три коттеджа, но вспоминает былую советскую защищённость, при которой бы сидел за хищения). К тому же, несложно представить местный приход лет тридцать назад: прихожан раз-два и обчёлся, больше из города приезжали, да дачники.

Иногда, листая журнал записей об отпевании, я обращал внимание на интересные фамилии. Так, к примеру, одна принадлежала семье проректора известного вуза, другая — семейству оперного певца. По случайному поводу оказавшись у представителей этих фамилий, всегда расспрашивал их о Коровине. И часто слышал в ответ: «Видно, что он был расположен к общению, и мы могли бы ему многое поведать, но ведь не принято тогда было… до перемен в обществе».

Кажется, в те непростые годы обоюдно с паствой у настоятеля возникла интересная традиция. Заскорузлых старинных фолиантов на дачах оставалось немало, и граждане после нужной требы стали преподносить Алексею Ильичу в знак благодарности какую-либо церковную книгу с надписью: «В память о крещении отрока… по адресу такому-то». Ещё, судя по всему, Коровину, как духовнику, были переданы на хранение папки рукописей неофициального церковного поэта и репрессированного протоиерея В. Шамонина, сочинения диакона Павинского, машинописный роман о судьбе о. Павла Аникиева и о его кружке, бумаги от общины разгромленного Спаса-на-Водах, тетрадки Веры Берхман и многое разрозненное, еле понятное.

Вероятно, Алексей Коровин собирался это упорядочить и выпустить в свет уже на покое. С другой стороны, при его дружбе с церковным историком Ильёй Поповым, мог снабдить эти «тетрадки» комментариями к вручившим лицам. Так, о поэте Шамонине умирающий Серафим Вырицкий сказал, что оставляет этот светильник вместо себя. Старший по возрасту друг протоиерея Коровина — полковник в отставке, историк Защук, сам обладавший не одним шкапом военно-исторических бумаг и книг, советовал ему всё архивировать. Так все материалы оказались на чердаке.

Потомок старинного рода (прадед — герой войны 1812 года, дед — герой обороны Севастополя) Георгий Защук, приезжая к Коровину на всеночную, оставался спать, завернувшись в шинель в автомобильчике, умывался в Оредеже. Церковных гостиниц тогда не существовало и принять на постой семья настоятеля могла только супругу Защука — Ольгу (из бывших 1917 г. рождения). Но вот ведь каков результат батюшкиных увлечений историей!  Не написав свои записки о Вырице, он вдохновил Защука на литературный очерк о монахе Серафиме, статьи про нашу достопамятную церковь и пр.

Илья Попов тогда же начал всё исследовать и после приезжал с докладом к Коровину. А слушать про результаты изысканий он любил и, улыбаясь, поил обязательным чаем в трапезной. Помню, заглянув к нему в апреле 2003 года, я с порога услышал ироничное: «А наш Витгенштейн в эти дни 190 лет назад уже стал командующим союзными армиями?» Стало быть, отец Алексей вёл речь об истории передачи власти после кончины Кутузова в руки знаменитого Дружносельского земляка, чей правнук содействовал в построении церкви в Княжеской долине.

Войну 1812 года он особенно чтил и не раз сетовал, что в окрестностях Вырицы нет её архитектурной памяти. Аналогично и по 1914 году, несохранившимся могилам. А ведь протоиерей Коровин застал поколение, помнившее Великую Мировую и строителей храма. В притворе церкви до недавнего времени висели стенды, созданные Коровиным и художником Свешниковым по истории церкви Казанской Божией матери, где прихожанин, спасший храм в хрущёвские времена от закрытия, был помещён именно в царской военной форме.

Указывая на эту фотографию, Алексей Ильич считал необходимым радостно присовокупить, что наградное оружие у прихожанина, скорей всего, «анненское» (неофициальное название русского наградного оружия с прикрепленным к нему орденом святой Анны, прим. редактора). А в орденах, воинских званиях и титулах Российской Империи он разбирался безукоризненно.

В канун 390-летия Дома Романовых, почувствовав возможности Вырицы принять гостей, о. Алексей согласился провести вечер, посвящённый династии Романовых после молитвы в церковном доме. Настоятель не раз лично встречался с историками Глинкой, Виллинбаховым, Бурлаковым, Сушковым — всех не упомнишь! Но в тот день — 21 февраля — он общался со слушателями на тему русского прошлого и с научной, и с богословской точек зрения. Этот своеобразный исторический клуб просуществовал более года.

Я к тому времени засел за книгу «Вырица при царе», и о. Алексей меня бесконечно подбадривал, предлагая идеи. Помню, когда я однажды уходил от него, он спросил, есть ли у меня деньги? Такси до вокзала ещё не существовало и я, глупо улыбаясь, обронил: «Что-то — пешком, а там как-нибудь». Завернув куда-то в пономарке, отец Алексей вручил мне 500 рублей.  Кажется, это была наша последняя встреча.

Андрей БАРАНОВСКИЙ