Гатчина татарская в стародавние времена

 Ещё в начале краеведческой работы, в восьмидесятые–девяностые годы, мне не давали покоя вопросы, возникшие во время изучения забытого прошлого Гатчинского края. Откуда у железнодорожного переезда, расположенного недалеко от платформы Татьянино по Варшавской железной дороге такое странное название — «Татарский»? Почему местные старожилы называли один из участков городского кладбища «Татарским»? Какую историю имеют «Татарские могилы», находящиеся в поле, в районе станции Суйда?…

Гатчина — не Казань, однако если ты занимаешься исследованием родного края, то постоянно находишь татарские и русско-татарские связи, воедино сплетённые в летопись старой и новой Гатчины.

А что же известно о появлении представителей тюркских народов в нашем городе? Здесь нужно начинать историю со времён императора Павла I.

В царском дворе с 1792 года служили два особо преданных ему сподвижника — Алексей Андреевич Аракчеев (1769 — 1834) и Фёдор Васильевич Ростопчин (1763 — 1826), имевшие татарские корни. Они начинали службу при великом князе Павле Петровиче, первый — подпоручиком, другой — поручиком, и постепенно поднялись до самых вершин государственной власти.

Алексей  Аракчеев — артиллерийский офицер, рекомендованный на службу к наследнику, комендант павловской Гатчины в 1792 — 1796 годах, впоследствии граф, реформатор русской армии, генерал от кавалерии, военный министр, главный начальник императорской канцелярии и военных поселений. Фамилия Аракчеева происходила от татарского слова «арак», что в переводе на русский язык — «водка». Один из его предков занимался производством и торговлей этого опьяняющего напитка и получил при крещении фамилию по своему роду занятий, ставшей родовой.

Фёдор Ростопчин, в 1793 году прикомандированный к «малому» Гатчинскому двору генерал-адъютантом наследника, сумел завоевать расположение будущего императора: при Павле I возглавил кабинет министра по иностранным делам, был членом Коллегии иностранных дел, руководил военным департаментом; в 1798 году был произведён государем в действительные тайные советники. В Гатчинской истории он оставил свою память открытием в городе первой почтовой конторы.

Если Аракчеев происходил из неособо знатного служивого рода, то родословная Ростопчина велась от потомков Чингиз-хана, выехавших из Золотой Орды: сначала в Крымское ханство, а затем — в Московское княжество.

Уж если вспоминать других знаменитых гатчинцев, имевших тюркские корни, то нужно вспомнить, прежде всего, писателя Александра Ивановича Куприна — потомка татарского князя Кугуша по материнской линии. Мать писателя Любовь Алексееевна Кулунчакова унаследовала фамилию от предков в 11-м поколении. «Кулунчак» в переводе с татарского — «стригун», годовалый жеребёнок. Будучи гатчинским жителем, Куприн гордился своим происхождением и не раз вспоминал об этом.

Вот что написал в своих воспоминаниях Иван Бунин:

«Александр Иванович очень гордился своей татарской кровью. Одну пору (во время своей наибольшей славы) он даже носил цветную тюбетейку, бывал в ней в гостях и в ресторанах, где садился так широко и важно, как пристало бы настоящему хану, и особенно узко щурил глаза».

Татары  встречаются среди жителей Гатчины ещё павловской эпохи. Например, в распоряжении Главноуправляющего Гатчинским имением барона Карла фон Борка, датированном 14 июня 1794 года, упоминается рядовой гатчинской инвалидной команды татарин Абдул Булгаков.

В другом документе, удостоверяющем право владения отведённым участком земли и домом на Загвоздинской улице в Гатчине (ныне — улица Чкалова) за 1797 год сообщается об их владельце — мушкетёре Мустае Муртазине.

В 1801 году среди городских жителей упоминается мещанин Самуйла Алымов, магометанской веры.

Согласно переписи населения Гатчины, проведённой Дворцовым управлением в 1893 году, в городе проживало:  татар — 21 человек.

По сведениям Всероссийской переписи населения, за 1897 год, их проживало в городе уже 32 человека. На плане городского кладбища, составленном в 1899 году, обозначена «Татарская» или Магометанская часть некрополя, площадью 110 сажень.

Пожалуй, самой известной в городе считалась крестьянская семья Изатуллы Тимендеровича Байбурова, происходившего из Касимовского уезда Московской губернии. Байбуровы владели в Малой Загвоздке доходной дачей. Глава семьи был содержателем буфета на Варшавском вокзале в Гатчине и избирался санитарным попечителем Гатчинской волости.

В отчёте о деятельности Гатчинского реального училища за 1914 год, составленном его директором Л. Н. Шафрановским, среди характеристик учеников 6 класса упоминается Осман Байбуров (20 лет):

«1) Ученик Байбуров Осман, родом татарин, с трудом овладевший русским языком и поэтому начавший школьное обучение несколько позднее, проходил весь предыдущий курс во вверенном мне училище, переходя

из класса в класс без задержки и пробыл два года только в V классе;

в истекшем учебном году (VI класс) он вовсе не посещал уроков вследствие болезни».

Легкоатлеты Гатчинского спортклуба 1920. Осман Байбуров в центре верхнего ряда (фото из архива А. Бурлакова)

В предреволюционный период в Гатчине появляются татары–ремесленники

и торговцы. Собственный магазин по продаже готового платья содержал выходец из крестьян Сергачского уезда Нижегородской губернии Кафитулла (Габибулла) Суйфулин. Он располагался на Малогатчинской улице (ныне — улица Соборная), в доме № 10.

В 1915–1916 годах, в связи с начавшейся Первой мировой войной, в город прибыло немало беженцев; среди них было и несколько татарских семей.

В хронике революционных событий 1917 года так же мелькают фамилии представителей тюркских народов. Так, часть беспорядков в Гатчине пресекалась находившимися здесь частями Дикой дивизии.

Вот что вспоминал сотенный командир Хаджи-Мурат Дзарахохов, избранный председателем татарского солдатского революционного полкового комитета и председателем комитета 1-й сотни Дикой дивизии, вступивший в 1917 году в партию большевиков и прозванный за подвиги в Гражданской войне «Северным Чапаевым»:

«Пошёл слух, что на товарной станции в Гатчине пьянство. Там стоял взвод, который охранял товарную станцию. Они начали пьянствовать, открыли две цистерны спирта. Нам идёт помощь с фронта, а они так безобразничают. Меня посылают с 14 матросами усмирить этих несознательных людей.           У этих пьяных было два пулемёта. Я беру пулемёт и еду. Мы захватили две цистерны, пустили спирт в речку и сказали речь, чтобы они не пьянствовали, а усмирились.

Мне говорят, что у начальника станции с огромной рыжей бородой шесть домов в Гатчине, и он против нас на перроне агитирует. Я его арестовал и назначил нового начальника станции, рабочего.

Целую ночь мы всё приводили в порядок, охраняли станцию, отвозили под конвоем пьяниц».

Татарский «след» можно найти и в первые годы советской власти.

Так, в городской хронике часто мелькают имена активистов спортивной жизни двадцатых годов — братьев Шамиля и Абдурахмана Байбуровых, членов клуба гатчинских железнодорожников, существовавшего тогда в здании бывшей гостиницы и трактира братьев Верёвкиных у Варшавского вокзала. Известно, что с 1924 года работу детской спортивной секции объединял инструктор клуба имени Н. А. Некрасова Шамиль Изатуллович Байбуров. Под его руководством четыре раза в неделю занимались 256 детей.

Андрей БУРЛАКОВ, краевед

На верхнем фото: Александр Куприн