Нынешним летом ДЫМ будет стелиться НАД ВОДОЙ Филькиного озера

 Фестиваль «Дым над водой» стал для жителей Ленинградской области любимым летним музыкальным праздником. С нетерпением ожидая предстоящей музыкальной феерии, наш корреспондент спросила у организатора фестиваля, дирижёра симфонического оркестра ЛО Михаила Голикова: почему фестиваль «гастролирует» по Ленобласти, какие сложности возникают при организации и как появилась идея впрячь в одну музыкальную повозку «коня и трепетную лань»?

 — Один из первых фестивалей «Дым на водой» прошёл в Гатчине. В то время речь шла о том, чтобы Гатчину как столицу области сделать постоянной площадкой, но потом его перенесли в Рощино, если не ошибаюсь. С чем связано изменение локации?

— Фестиваль изначально проводился в посёлке Коробицыно, на курорте Красное озеро, он там и зародился в 2018 году. В 2020 году фестиваль перенесли в Гатчину, после этого он был в Ломоносовском районе — в парке Туутари, — потом в Рощино, потом снова в Гатчине и снова в Рощино. Фестиваль снискал репутацию фестиваляؘ-передвижника, который ежегодно меняет места. Должен признаться, что потенциально возможные и удобные места для проведения такого фестиваля в Ленинградской области практически закончились. И, действительно: в этом году, проводя переговоры с губернатором Ленинградской области Александром Юрьевичем Дрозденко, мы приняли совместное решение — вернуть фестиваль в Гатчину и превращать замечательный Приоратский парк, находящийся в самом центре столицы региона, в фестивальный парк, куда с удовольствием будут приходить как жители Гатчины, так и гости столицы, гости региона, петербуржцы. Безусловно, сегодня делается очень много для налаживания транспортной доступности Гатчины. Рядом находится железнодорожный вокзал, хорошее автосообщение, много автобусов ходит: из Петербурга и по всему Гатчинскому округу. Ну и весьма серьёзные идеи по развитию инфраструктуры — как самой Гатчины, так и Приоратского парка — способствуют тому, чтобы фестиваль возвратился в Гатчину. Мы сейчас над этим работаем.

Александр Дрозденко и Михаил Голиков

— Я Вас правильно понимаю, что Вам комфортнее, чтобы фестиваль проходил в Гатчине, и в последующие годы будете стараться возвращаться сюда?

— Я буду стараться проводить фестиваль там, где все слагаемые концепции фестиваля будут складываться: вода, природа и достаточные зрительские амфитеатры, чтобы вместить действительно большую аудиторию, которая уже есть у фестиваля. И, конечно, инфраструктурные возможности, организационные нюансы. Я, безусловно, буду очень рад, если всего этого удастся достичь в Приоратском парке на Филькином озере, поскольку идея проведения фестиваля в этом месте принадлежала мне. И тот опыт проведения, который у нас там есть, уже подсказывает, что мы можем продолжать это делать, выстраивая необходимую работу, которая поможет сделать это более качественно, более комфортно, более интересно и смотрибельно для зрителей и, конечно, для участников.

— На фестиваль Вы приглашаете не только именитых исполнителей, но и маленькие коллективы, которые только набирают свою аудиторию. Я также видела, что у вас в группе есть возможность отправить заявку на участие. Вы «нераскрученные» коллективы только по заявкам принимаете или также сами ищите и приглашаете?

— И так, и так. Мы с удовольствием рассматриваем заявки, которые нам присылают разные, ещё не столь популярные, коллективы; не только коллективы, но и отдельные исполнители и авторы-исполнители. Мне всё это интересно. Поэтому мы, безусловно, рассматриваем заявки, которые нам присылают, и сами тоже ищем. И я, и мои коллеги: весь наш коллектив оркестра. Если вдруг кто-то где-то что-то интересное увидел для себя, мы стараемся рассмотреть возможность участия. И, действительно, площадка фестиваля «Дым над водой» изначально замышлялась — и мы продолжаем это движение в её дальнейшем развитии — как стартовая площадка для молодых, мало известных исполнителей, но интересных, творческих, смелых, талантливых, которая, возможно, поможет им завоевать свою аудиторию и развиваться дальше, может быть, даже более интенсивно — именно, после участия в нашем фестивале. Когда-то у нас даже проходил в рамках фестиваля конкурс молодёжных рок—групп, школьных рок—групп. Была у нас и такая история, мы очень надеемся к ней вернуться. Но, опять же, для этого должен быть создан определённый комфорт для участников, комфортное место, комфорт сцены, возможности её, и если все эти слагаемые мне удастся соединить, то я надеюсь, что возвращение такой специальной площадки для молодых исполнителей не за горами.

— У вас на сайте я насчитала около 18–20 исполнителей, групп, и очень захотелось узнать, как проходит саундчек? И проходит ли он вообще?

— Безусловно, безусловно проходит. Обычно я не посвящаю в закулисье никого, естественно, но Вам сделаю исключение. Мы практически сутки до фестиваля живём на площадке, как раз занимаясь тем, что проводим саундчеки, необходимые репетиции, необходимое слаживание совершенно разных стилей. Ведь одна из отличительных черт фестиваля — это соединение академического симфонического оркестра с рок—группами и с другими экспериментальными солистами, участниками, исполнителями. И вот для того, чтобы здесь добиться максимального комфорта, — и, самое главное, нужного результата — у нас проводится работа со звуком; она имеет главенствующие значения. Мы на эти приготовления в общей совокупности тратим целые сутки. В зависимости от того, в какой среде мы находимся: в городской — понятно, что мы в 11 вечера прекращаем саундчеки, ну а, например, в парке есть возможность проводить какую—то часть саундчеков даже ночью, чем мы и занимаемся. Ранним утром, уже в день фестиваля, вплоть до времени открытия фестиваля, продолжаем проводить саундчеки и репетиции, чтобы всё получилось в максимально хорошем качестве.

— Вы дирижёр в симфоническом оркестре. Как появилась такая страсть к рок-музыке? У Вас даже в рамках фестиваля соединяется и симфоническое звучание, и рок-музыка. Как это всё получилось?

— Я думаю, как и мои ровесники, Ваши ровесники, — мы все в разное время слушаем разную музыку. И я, несмотря на то, что учился в школе при консерватории, тем не менее, с класса седьмого—восьмого активно слушал разную, преимущественно рок—музыку. В мои годы как—то это было очень популярно: много зарубежных групп, начинали появляться записи, и это было безумно интересно. И, конечно же, наш русский рок, группа «Кино», которая, по—моему, до сих пор актуальна и интересна, и люди молодые сегодня её слушают с удовольствием, как и Вячеслава Бутусова, одного из моих любимых исполнителей, как группу «Чайф», «Чиж & Cº», «Алиса»… трудно всех перечесть. Поэтому такая любовь к определённой альтернативной музыке — ещё со школьной скамьи —предопределила во мне желание с ней как—то соприкасаться. Ну, а идея так называемого кроссовера (стиль, который стал последние 20 лет трендовым в мире: когда соединяются вместе в одной точке совершенно полярные жанры) и предопределила вообще идею возникновения фестиваля. Но есть и вторая сторона этой концепции нашего фестиваля — это желание соединить порой совершенно разные аудитории, потому что одни люди ходят на рок—музыку, другие ходят на симфоническую в филармонию. Очень часто бывает, что это совершенно разные люди, и, например, приходящие на рок люди никогда не слышали симфонического оркестра живьём. Просто, у них нет потребности ходить в филармонию. И, наоборот: люди, которые ходят в филармонию, может быть, никогда не окажутся на шоу, которое будет похоже на рок—концерт, потому что у них нет потребности ходить на это. А здесь соединение аудитории. Во—первых, интересное такое взаимопроникновение разных людей, их вкусов. А, во—вторых, — это популяризация, возможность прославить то, что делают современные молодые исполнители. И показать, как именитые музыканты развивают свою творческую карьеру. Всё это через призму соединения с симфоническим оркестром. С одной стороны, рок—группы с симфоническим оркестром — давнее явление. Уже почти 60 лет, как рок—группы начали выступать с симфоническими оркестрами. С другой стороны: одно дело, когда оркестр просто является одним из дополнительных инструментов в рок—группе, как одна из гитар (условно), и другое дело, когда симфонический оркестр, благодаря огромному творческому усилию и таланту наших оркестрантов, перерабатывает знаменитые произведения рок—исполнителей именно в редакции симфонического звучания. И это совершенно иная жизнь, даже у старых произведений. Это как новая версия, это как новый сезон сериала рок—музыки. Мне кажется, что люди приходят на наш фестиваль именно для того, чтобы услышать, увидеть, открыть что—то новое для себя.

— У вас есть проект «От Чайковского до Цоя»: в его рамках как раз исполняются и рок-хиты. Как перекладывается рок-музыка, где зачастую используется узкий круг инструментов, на симфонический оркестр?

— Я открою простой секрет: как появились рок—группы? Они появились как некий заменитель симфонических оркестров, потому что две гитары, клавишный инструмент и установка — они, в общем, заменяют симфонические оркестры. Они используют практически весь диапазон звучания симфонического оркестра, и когда—то они и появились как альтернатива. Во—первых, электрическое звучание позволило сделать качество звука всегда громким — в любой акустике, в зависимости от технических возможностей. Во—вторых, позволило таким группам очень легко и быстро перемещаться, играть практически в любых ситуациях: от гаража до природных ландшафтов. А сегодня мы как—то так забираем что—то себе обратно, перекладывая творчество, которое придумано для этого состава участников, на симфонический оркестр, позволяя — с одной стороны — попутешествовать в машине времени, представить себе, как звучала бы рок—музыка в XIX веке, в начале XX—го, а с другой стороны, наоборот: предопределить тренд нового XXI века, потому что сегодня действительно и многие рок—исполнители, уже сочиняя произведения, свежие, новые, закладывают идею, чтобы здесь — скрипки звучали, чтобы здесь — духовые звучали… И мы можем видеть много наших знаменитых рок—групп, у которых, например, есть целый свой духовой бэнд, и это тоже всё неслучайно, это желание расширить вот этот узкий круг.

Потому что когда—то всё ушло в эту воронку, а теперь из этой воронки всё начинает вылезать наружу. Появляется очень много этнических инструментов в составе рок—групп. Этно—рок сегодня, мне кажется, набирает популярность. И не только русский этно—рок, но и самый разный, — другой, индийский, африканский — я вижу много интересных молодых групп с какими—то экспериментами, которые стараются соединить саму идею рок—музыки с этническими инструментами. А это говорит о чём? О том, что всем хочется куда—то развиваться, всем хочется что—то новое искать. И рок всегда был экспериментальным жанром. Всегда экспериментировали с текстами, экспериментировали с инструментами. И сегодня наш фестиваль тоже возможность для многих рок—исполнителей экспериментировать с симфоническим оркестром. Ну а для нас, меня и моих коллег, переложить музыку на симфонический оркестр — это наша понятная профессиональная работа. С одной стороны — ничего уникального. Хотя, с другой стороны, каждое произведение, которое мы создаём, — оно уникально. Потому что это полёт фантазии аранжировщика, который делает оркестровку, поскольку можно услышать в гитарном соло флейту, а можно услышать скрипку, а можно услышать трубу, а можно услышать сочетание нескольких инструментов. Из одного гитарного голоса сделать пять голосов, которые будут полифонически нести свою идею в симфоническом оркестре, который, безусловно, гораздо богаче по своим возможностям, чем одна гитара, хотя гитару мы тоже все очень любим. Я хочу сказать, что сколько бы мы ни делали переложений для оркестра разных рок-групп, но если сам певец рок—коллектива участвует в исполнении своей песни уже в версии симфонического оркестра, то обойтись без электрогитары почти невозможно, потому что она определённый символ — это дух рок—музыки. Мы от гитары можем отказаться только в случае, когда делаем инструментальную композицию для симфонического оркестра, показывая несколько иную идею самого звучания этой музыки.

— Возвращаясь к программе «От Чайковского до Цоя». На Ваш взгляд, Цой так же значим для музыкальной культуры, как и Чайковский?

— Чайковскому в этом году 185 лет со дня рождения, Виктору Цою чуть—чуть поменьше. И его значимость для русской музыки, я думаю, будет оцениваться лет эдак через 50. Но, безусловно, поклонников сегодня у группы «Кино» предостаточно: несмотря на то, что сама группа в составе с Виктором Цоем уже больше 30 лет не творит, количество поклонников не уменьшается, а может, даже, где—то увеличивается. И это говорит о многом: о том, что эта музыка, её тексты, её характер, её интонация остаются, по—прежнему, близки человеку. То есть, она очень чувствительная, эта музыка. С другой стороны, массово появляется новая музыка, пока ещё не того качества. Но мне бы хотелось, чтобы появлялись новые Викторы Цои, новые Бутусовы, новые Шахрины… В музыкальном сочинении «От Чайковского до Цоя», где мы отдаём дань определённой русской классической музыке, есть и Чайковский, и Мусоргский, и Римский—Корсаков, и мы отдаём дань и современной музыке, рок—музыке. Тем не менее, это всё равно немножко музыка прошлого.

Но эти корни, эти традиции не могут не служить сегодня тому, чтобы появлялась новая музыка, поэтому я даже привлекаю молодых участников, особенно совсем молодёжь, затаскивая их на фестиваль, в том числе — с очень чёткой задачей: познакомить их с классической симфонической музыкой, оркестровой, и со звучанием классиков. В том числе — с точки зрения рок-музыки. Чтобы их дальнейшее творчество опиралось на наши потрясающие корни подлинной русской музыки — в самых разных её стилях и проявлениях.

— Можете что-то открыть, какие-то секреты о том, что нас ждёт на «Дым над водой» 2025-го года?

— Не открою, нет. Могу только сказать, что это будет восьмой фестиваль. А восьмёрка — это знак бесконечности. Идеям бесконечности в разных её проявлениях — безусловно, через призму музыкальных жанров — и будет посвящён Фестиваль. Других секретов пока открыть не могу, потому что у нас вблизи планируется достаточно серьёзное рабочее организационное совещание по месту проведения, по тому, как это будет организовано. От этого будет многое зависеть: например, элементы шоу, которые мы сможем привлечь в фестиваль, да и вся программа. Но те исполнители, с которыми мы сейчас ведём переговоры об их участии в фестивале, будут очень интересными, и, я уверен, порадуют нашу аудиторию.

На этом закончился наш диалог с Михаилом Голиковым. И хотя о предстоящем сезоне «Дыма над водой» удалось узнать совсем немного, уже сейчас можно сказать, что фестиваль будет по—настоящему красочным мероприятием этого лета! Гатчинцы надеются, что музыкальный праздник состоится на берегах их любимого Филькиного озера.

Справка.

Фестиваль «Дым над водой. От классики до рока» проводится ежегодно с 2018 года, при поддержке Правительства Ленинградской области.

В этом году симфонический open—air, который придумал и воплощает уже восьмой год подряд маэстро Михаил Голиков, вновь обещает стать главным музыкальным событием лета в 47—м регионе. Традиционно фестиваль запланирован на последние выходные июля, но окончательно дата проведения ещё не утверждена.

Организатор фестиваля — симфонический оркестр Ленинградской области, под управлением художественного руководителя и главного дирижёра Михаила Голикова.

Диана ПАВЛЕНКО

Фото: Пресс–служба симфонического оркестра Ленобласти