Ударение на последний слог (21+)

Мы сидели в накуренном блиндаже. Запахи самогона и конопли перемешивались с запахами горящих дров, сигаретного табака и только что снятого с костра моего любимого украинского борща. Запах от солдатских ног, полутора десятков котят и щенят, и свой собственный запах – после недели в окопах – нос просто-напросто не улавливает. Все давно принюхались. При планировании этой позиции Бог Войны выкопал дальняк метрах в ста по траншее от жилых блиндажей. Говном не воняло. Сухо и тепло. У…– уют.

– Обстрел? Ну, что тебе сказать… Шансы на выживание примерно таковы.
Представь, что твоё подразделение занимает систему траншей, складывающихся в квадрат примерно 50 на 50 метров. Ну, там один спальный блиндаж, второй, третий, «глаза», дальняк; ну вся, так сказать, необходимая инфраструктура для жизни подразделения на ЛБС (линии боевого соприкосновения. – От ред.). Представил? Так вот, люди где? Правильно: сидят возле кухни и п….т  о  всей х…е, что накопилась за годы Минской херни, дрова пиляют, кто-то на дальняк пошёл, кто-то окоп чистит, и тут «Бац!». Приплыли: обстрел. В общем, по ТТХ (тактико-техническим характеристикам. – От ред.) – у восемьдесят второй мины разлёт осколков до шестидесяти метров. И вот работают, скажем, четыре миномёта, или ещё веселее: «Василёк» – штука, которая стреляет сериями по четыре мины. И вся эта радость – по квадрату пятьдесят на пятьдесят. «Ляп-ляп-ляп-ляп», – Бог Войны сделал четыре резких рубящих движения ребром ладони в воздухе прямо перед моим носом, демонстрируя скорость падения восемьдесят вторых мин. – И вот…

– И вот накрывает эта серия мин позицию, и если все, б…ь, протупили и не услышали «выход», то эти ЛЯПЫ… – Бог Войны выделил слово «ляпы» интонацией. – Прилетают неожиданно и застают позицию врасплох.
Мясо, кровь, кишки, ноги оторванные, крики, трагедии, – Бог Войны улыбнулся и причмокнул губами, так, словно бы сцены всего этого кровавого трэша приносят ему какое-то сладострастное наслаждение. – Так что, пацан, если тебе кто-то кричит «Тихо!», то ты сразу же затыкаешься, перестаёшь шуршать капюшоном, пердеть, а то и дышать – если сопишь громко. Чтобы не профукать звук выстрела миномёта или АГСа (автоматического гранатомёта на станке. – От ред.). Ну, а уж если кто-то крикнул «Выход!», то ты или падаешь в ближайшую лисью норку, или, если недалеко от блиндажа, ломишься под перекрытие, вглубь, внутрь. И не тормозишь в проходах, а ломишься дальше, потому что за тобой тоже люди, тоже жить хотят. Понял? – Бог Войны посмотрел прямо в мои глаза.

И тут перед моим сознанием понеслась череда картин. В долю секунды я осознал внутреннюю, духовную сторону всех событий жизни, приведших меня или Локи, или уже покойного Олега-Инженера к точке, где нас всех внезапно накрыл обстрел. Локи… Бедняга Локи: футбольный хулиган, отморозок, любитель острых ощущений и веществ, авантюрист и чистая душа одновременно. Его разорвало пополам, но он ещё был жив. Бело-серое лицо стало словно восковым, губы еле шевелились, что-то шептали в предсмертном бреду. От грудной клетки тянулись вниз – словно растянутая в поломанном механизме пружина – кишки. Они раскачивались на ветру, свисая с края окопа. Нижней части туловища не было: Саню разорвало пополам, и его верхнюю часть выбросило взрывом на наш склон бруствера. Но глаза передавали плохо разбираемые мысленные сигналы: «Вика? Отец? Бывшая?»… Брат, я им всё передам. Отец простит все косяки. Вика снова влюбится в тебя. А бывшая всю оставшуюся жизнь будет жалеть о том, что не оценила мужа по достоинству.

Олег-Инженер… Тёзка мой… Он в приступе Белой Горячки покончил с собой, перерезав своё горло тупым кухонным ножом, зажатым в левой, оставшейся руке. Он не выдержал жизни после одного из подобных обстрелов, когда ему оторвало руку. Жизни, которая у него, инвалида, началась после того, как он отдал свой мужской долг в виде своей руки. На гостинице «Прага» (знаменитом четырёхзвёздном отеле в Донецке. – От ред.) дело было, в батальоне Прилепина (Захара Прилепина, известного русского писателя. – От ред.).

Когда перерезается сонная артерия, кровь мощной струёй бьёт из раны. Говорят, метра на три е*****ь может. Так что весь номер был залит кровью. Как в сериале «Декстер» (или «Правосудие Декстера» (США). Популярный многосерийный телевизионный художественный фильм. 8 сезонов, 2006-2013. – От ред.).

Отчаяние и боль ненужного самому себе инвалида ждёт тех, кто пережил обстрел, но не остался невредим.

…Видение продолжилось. Вот он я. Возле самой крайней к входу на позицию огневой точки. Очков на мне нет – унесло взрывной волной, взгляд подслеповатых безумных глаз мечется по пространству вокруг. Что-то ищет. Кадр опускается вниз, на уровне колен начинается месиво из осколков костей, сухожилий и хрящей коленных чашечек, перемешанных с лоскутами ткани моих таких ох*****х любимых армейских штанов, купленных в военторге за целых аж 6 тысяч рублей. Какого хера я их покупал? Рукой я нашарил свою же ногу, лежащую от меня на совершенно не предусмотренном природой расстоянии. Взгляд замер, зрачки расширились, а дыхание спёрло на резком свистящие вдохе: да, я нашёл свои ноги…

Видение кончилось. Я снова оказался в окопе. В странной напряжённой позе, смотрел в пространство куда-то вперёд и вверх, подавшись корпусом в сторону укропов, словно приближение ушей к потенциальному источнику звука на двадцать сантиметров могло бы улучшить слышимость.

Я слушал «выхода́». Здесь мы их так называем.

С ударением на последний слог.

Олег МИРОНОВ

Я — ЛИМОНОВСКАЯ «ТОРПЕДА»

Я — Лимоновская «торпеда»,

Убейте меня — мне жизнь не нужна:

На

До

Е

Ла.

Я

Обменялся с Богом:

Теперь навсегда:

Счастье семейное,

Бытовое,

Оптом…

Глупо всё это,

Как говорят в интернете:

«Ну это…

Такое…»

Убейте меня!

Потому, что сложно

Терять жену, сына, друзей,

Разве возможно?

Как викинги,

Ждать

Свой драккар?

Я вообще-то на службе.

Офицерский «Макар» —

Меня тормозит,

Между прочим,

Ему спасибо:

Кто-то отменял расстрел за измену?

За панику?

За дезертирство?

И я уже даже не молод

Я вполне себе стар

Для этой хуйни беспонтовой.

Может, уйти в «заправду»?

Вроде бы себя не предал

Вроде бы национал-большевик,

Но всё это:

«Ну такое…»

Отчего-то думаю про себя:

Я — осёл?

Или связался с коровой?

В козырьке моей кепки —

Бритвы

А улицы городов — моё

Моё

Поле битвы

Я устал. Я правда устал

Терять друзей

Женщин

Здоровье…

Может быть

И коровье…

Вы знаете, что такое глотать в тридцать лет еба́ный «Гастал»?

Потому, что я

Ready for action

Мы все

Пришли с Летовым

(Хоть он уже всех и достал),

Ваши друзья

То ли Коле́да

А может быть Коледа́.

Дед мёртв,

Он — рок-н-ролл

Но я-то ведь жив.

И если либерал неполжив,

А Путин действительно всех наебал,

То я готов к смерти

Потому, что Россия — одна

И кажется

Я Её

Проебал.

Олег МИРОНОВ

Стихотворение написано на линии разграничения ЛДНР Украина