Нина Райлян: «Я никому не завиду»
Жительница Гатчины Нина Анатольевна Райлян родилась в 1941 году и первые годы своей жизни провела в немецком плену.
Корр. Нина Анатольевна, расскажите о себе, когда Вы родились, кем были родители?
Н.Р. Родилась в 1941 году под Клайпедой. Отец был военным, мама домохозяйка, нас было четверо детей. Отец пропал без вести в первые дни войны.
Корр. Наверное, будучи малышкой, вы не помните первые годы войны?
Н.Р. Самое первое воспоминание – летит парашютист в рыжее болото и бегут немцы с овчарками. Мы с мамой попали в лагерь в 60 километрах от Берлина, жили на 2-ом этаже барака, там на площадке и играли дети. Одна девочка упала вниз, её забрали, потом вернули, но она вскоре погибла, говорили, что у неё взяли кровь. Когда наши стали бомбить, было страшно, всё кругом становилось ослепительно белым. До сих пор боюсь звука пролетающего самолета.
Почему-то не помню, что мы ели. Зато когда возвращались, нас спасло молоко. Дети ехали в кибитках, запряженных волами, вокруг пешком шли матери и гнали на родину коров. Их доили, пили молоко и мылись им. В Польше было очень опасно, стреляли из-под каждого куста, поэтому обоз замыкали солдаты.
У всех вернувшихся в паспортах ставилась отметка «был в оккупации, в плену». Им, в том числе и маме, не разрешили вернуться в Ленинград. Она жила и работала в Красном Селе, а мы были у тёти. Всего в блокаде погибло приблизительно 150 наших близких, остались три сестры и их дети. Всё время хотелось есть. Возьмёшь на дороге камушек, оботрешь и за щеку – вкусная конфетка!
Корр. И все-таки, детская память наверняка сохранила что-то яркое, необычное?
Н.Р. Вспоминаются забавные эпизоды. В Красном Селе был лагерь военнопленных строителей-немцев. Некоторые из них пользовались таким доверием, что раз в неделю их возили на экскурсию в Эрмитаж. Сопровождающим был мой будущий отчим, поэтому он брал и меня. Всё было хорошо, пока мы однажды не подошли в галерее гобеленов к изображению битвы кентавра с волками. Увидев схватку получеловека- полуконя с дикими зверями, я громко завопила от ужаса!
В школу пошла в 1948-м году в Красном Селе. Невероятно добрый ко мне завуч Юрий Сергеевич Шеин был абсолютно лысым и, увидев его в первый раз, я закричала «Гитлер!», хотя не знала, как тот выглядит.
Корр. Теперь уже и Вашей мамы нет в живых, что вспоминается о родителях?
Н.Р. Отец владел языками, был замечательным рассказчиком. Он очень любил детей и, имея собственных четверых, хотел удочерить маленькую сироту-племянницу. Все документы были уже готовы, но помешала война.
Мама была самой доброй из всех, кого знаю. Лагерь сделал её ещё более сердечной. Если повезло достать, например, просо, то каши понемногу получали все дети во дворе, иначе она не могла. Я — в неё, могу отдать последнее…
Корр. Как сложилась Ваша дальнейшая судьба, что привело в Гатчину?
Н.Р. У меня было три желания:
— стать учительницей;
— стать кулинаром;
— научиться водить машину.
Поступила в педагогический институт им. Герцена, но пришлось уйти после третьего курса: я, по сути, кормила всю семью. Я хорошо шила, вышивала, вязала, и всё это при работе оператором давало дополнительный заработок.
Корр. Позвольте пояснить для читателей. Мечта Нины Анатольевны стать педагогом исполнилась в Университете третьего возраста — она около четырёх лет ведёт клуб вязания «Сударушки», причём единственная, кто сразу отказался от оплаты. Профессиональный психолог Раиса Капицина сказала о её даре привлекать к себе людей, о душевности и тепле.
Про кулинарный талант нашей героини ходят легенды – её лимонный пирог, вообще выпечка, печеночный торт выше всех похвал! Гости из Эттлингена, распробовав её блюда, не хотели уходить… Да, а как же с машиной?
Н.Р. Научилась водить, сначала грузовую, потом и легковую. Газпром построил дом, и мы с мужем и дочерью переехали в Гатчину. Была первой и единственной в то время женщиной — таксисткой, потом 24 года работала в ПАПе освобожденным председателем профкома.
Вот что в те годы писала о Нине Анатольевне «Гатчинская правда»:
«Нина Анатольевна прекрасно знает не толко на район, но город на Неве. Однажды она весь день катала по Ленинграду приезжую семью, рассказывала им о достопримечательнастях города, и те без конца удивлялись осведомлённости шофёра такси и под конец заметили: — Вам бы экскурсоводжом работать!
Фотография ударника коммунистического труда Нины Анатольевны Райлян второй год на Доске почёта объединения. Она – член местного комитета филиала №1 ЛПОАТ. План первого квартала этого года ею выполнен на 160 процентов».
Корр. Выходит, исполнились все три желания?
Н.Р. Это правда. Самое главное, что меня всю жизнь окружали замечательные, очень хорошие люди, а плохих я просто не замечаю. У нас интернациональная семья, мы привыкли уважать всех.
Корр. Фамилия Райлян армянская?
Н.Р. Нет, у мужа болгарская, Райлянов. Когда жили в Средней Азии, утерялись две последние буквы.
Возвращаясь к мысли — очень задевает пренебрежительное отношение к мигрантам, чем могу, я их поддерживаю.
Корр. Вы бескорыстно помогаете людям: рукодельницы клуба «Сударушка» связали и подарили множество носков в «Теплый дом», в Центр «Дарина», в отделение временного проживания в Кобрино и бездомным. Каковы Ваши увлечения, кроме вязания и кулинарии?
Н.Р. Больше всего люблю книги, перечитываю Лермонтова, Горького, «Как закалялась сталь» Островского. Люблю лес и особенно болото, оно необычно, там своя таинственная жизнь. Люблю посещать монастыри, вообще путешествовать, объездила весь Союз. А сколько организовала походов с детьми из дома, где живу! Мне по-прежнему многое интересно.
Я никому не завидую. Нет, завидую – только тем, кто умеет петь!
Ольга ГАВРИЛОВА