Ржеуцкая Мария Андреевна

Участница  Великой Отечественной войны. Прожила всю оккупацию в посёлке  Белогорка.

 Родилась 15 марта 1926 года в Сиверской.

После войны окончила школу и  Ленинградское медицинское училище по

специальности медсестра широкого профиля.  Работала в детском туберкулезном санатории «Берёзка».

—  Во время войны мы прожили всю оккупацию здесь, в Сиверской. Жили в Белогорке (посёлок относится к Сиверской) на даче № 3.

Как узнала о начале войны? Я платье сшила себе красивое, цветастое такое. Решила надеть его в первый раз и поехать в Гатчину. Каникулы ведь начались. Мне надо было купить цыплят. А в Татьянино, рядом с платформой был рынок на той стороне. Я купила цыплят, мороженое. Настроение хорошее. Платье новое.  Но гляжу, что-то люди разволновались. Узнала из разговоров, что началась война…

Наши когда отступали, от Куровиц к Белогорке шли через речку, мимо церкви. Не знаем, куда шли. Даже видели в колонне военных нашего директора школы. Куда он потом делся — не знаю. Больше его не видела никогда…

Немцы себя спокойно вели. Тут от леса далеко. А вот на Финском конце было что-то. В лесах ведь партизаны были (финский и русский конец — названия разных окраин одной деревни Старосиверская по большинству

населения — финны и русские).

Когда пришли немцы, нас собрали на поляне (в сторону Куровиц  если идти). Думали,  расстреляют. А они в это время шарили по домам, вещи собирали. У нас тулуп был овчинный, его забрали. Дело ведь было к осени.

У нас больше нечего было брать, мы бедные были.

За солью ходили в Гатчину с мамой. Шли пешком через Куровицы. В каком-то разбомбленном доме люди брали соль, наверное, магазин был. На обратном пути ночевали в каком-то сарае по дороге — за день было не вернуться.

Как только началась война, в Гатчине копали рвы. Все ездили туда на поезде. Как-то под Карташевской разбомбили поезд. Там засыпало насмерть мою подругу. Задушило землёй. Тут же сколотили ящик и тут же похоронили.

Немцы стали прилетать. Мы жили в Белогорке на  даче № 3. Там берёзки стояли у воды. Я под берёзками стояла. Вижу — самолёт летит. Стала смотреть, а это немецкий самолет. Тогда я стала прятаться, испугалась сильно.

Когда наступила осень, наши курочки выросли. К нам немец приходил.

Менял хлеб на петуха. Хлеб был эрзац. Немцы ведь готовились к войне. (Эрзац- (нем. Ersatz), или суррога́т — неполноценный заменитель чего-либо.  План молниеносной войны рухнул, а полностью обеспечить армию качественными продуктами  в кратчайшие сроки было невозможно ввиду нехватки сырья, времени и производственных мощностей. Прим. автора).

У нас две козы было. Одну козу немец забрал. (Но всё не забирали.) Если выменивали молоко на муку, разводили муку просто водой и пекли прямо на плите. Даже на сковороду не клали. — Только ты это не пиши. Неудобно как-то.

Помню, пришёл немец к нам домой. А мама держала на руках ребёнка: перед войной у меня братик родился. Немец собрался на чердак к нам залезть, но  увидел меня и хотел меня забрать с собой. А мама сказала, что ребёнок — мой. Тогда немец меня оставил.

В 42-м разбомбили наш дом, и мы переехали в Куровицы.

— А партизаны где были?

— Не знаю. Наверно в лесничестве.

Помню, пошли в лес с девочками за грибами. Они вперед побежали, а я отстала. И наткнулась на яму. Больная квадратная яма и к ней ров идёт. А в яме  солдатики наши вниз головой сброшены. В кирзовых сапогах, в солдатской форме. Непохороненные.  Наверно, и сейчас лежат бедные.  Говорили, наши отступали…

Когда наши отступали, взорвали мост в Белогорке, чтобы немцам не служил.

Когда немцы отступали, нас собрали в Елисеевском замке. Думали, расстреляют. Но они почему-то нас отпустили. А вообще в Елисеевском замке располагался штаб разведки 18-й немецкой Армии. Уходя, немцы подожгли замок.

Когда пришли наши, я была зачислена в 221-ю действующую Дивизию. Мы расчищали аэродром, заготавливали дрова, ремонтировали дома и вообще разную работу выполняли. И в Гатчину ездили работать. И в Пушкин. Нам платили деньги и выдавали в месяц пол-литра водки.

Потом нам сказали учиться. Я училась в Гатчине, закончила школу. На улице Чкалова. Спали в общежитии по 5 человек. Иногда спали по двое, чтоб теплее было.

Победу встречали в Гатчине. Сколько шло солдат на Ленинград! Колонны, колонны, колонны! По проспекту 25-го  Октября шли.

Сейчас я живу на улице Кирова. Раньше она была Сигалевская. Везде ещё осталось много снарядов, кое-где бомбы. Так, в 80-е годы рядом с моим участком в доме 15 расчищали землю и собрались на шашлык хозяева дома. Разожгли костер. А оно как бабахнет!  Взорвалась бомба. Хозяйку и её сына ранило. Даже лежали в больнице.

Ой, да что рассказывать!!! Трудно было. Особенно голод.  Потом я замуж вышла, вот сюда к свекрови переехали, строились. Муж уже умер, сын погиб. Осталась я одна. Ну, ладно, много я наговорила. Вам, наверно и неинтересно.

Наталья  ФИЛИППОВИЧ

На фото волонтёр  Сергей Янись и М.А Ржеуцкая