Поэтика резолюции
Николай МОНАСТЫРНЫЙ
Итак, в минувший ноябрьский вторник всё прогрессивное человечество отметило столетний юбилей революции. Как утверждалось, Великой. Почему-то Октябрьской. И почти Социалистической. Но отметило как-то без огонька. Не о таком юбилее я мечтал в своём босоногом детстве.
Не случилось бурного ликования народных масс в городах и сёлах по поводу исторических достижений советского народа. Не произошло соединения пролетариев всех стран. Не состоялся междупланетный шахматный турнир, на Марсе не зацвели социалистические яблони, а из лунных советских городов не поступили праздничные рапорты о выполнении пятилетки за три года.
Мало того. Великий советский народ – вечный строитель коммунизма – переквалифицировался в «богоносца» и занялся поисками светлого будущего в тёмном прошлом. И главное – сама идея коммунизма канула в Лету. Поскольку, видимо, отечественные пенаты не предназначены для размещения свободы, равенства и братства в одном флаконе. Хотя сама идея была неплоха. Вот только если за воплощение идеи берутся люди безыдейные, получается лишь пародия на неё.
А народные массы только реагируют на эту пародию. По-своему. Доводя несостоявшееся светлое настоящее до абсурда. Хотя бы посредством устного народного же творчества, неподвластного официальной эстетике. Мой уважаемый читатель, конечно же, помнит строки Михалкова-старшего из стишка «В музее В.И. Ленина»: «Мы видим город Петроград/ В семнадцатом году:/ Бежит матрос, бежит солдат,/ Стреляют на ходу./ Рабочий тащит пулемет./ Сейчас он вступит в бой./ Висит плакат: «Долой господ!/ Помещиков долой!»
Весомо. Грубо. Зримо. Очень в духе времени. Правда, эта патетика не затронула души народных умельцев, со временем переделавших хрестоматийные строки под имеющиеся реалии. По-своему.
Мы видим город Петроград
В семнадцатом году:
Бежит матрос, бежит солдат,
Пьют водку на ходу.
Рабочий тащит самогон.
Сейчас он будет пить.
Висит плакат: «Долой компот!
На водке буем жить!»
Получилось актуально, но совсем непатриотично. Или возьмём «Стихи о советском паспорте» от Владимира Владимировича-первого (второй, как известно, в увлечении рифмой не замечен): «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я — гражданин Советского Союза».
Патриотично. Ново. Внушает. Но с годами гордость масс за «краснокожую паспортину» как-то поуменьшилась:
Я достаю
из широких штанин
величиной с консервную банку.
Смотрите, завидуйте,
Я – гражданин,
А не какая-нибудь гражданка!
В эпоху «развитого социализма», ставшей продолжением идеи всемирной революции в отдельно взятой стране, стала популярной песня «За того парня» в исполнении Льва Лещенко, которая брала за душу с первых строк: «Я сегодня до зари встану,/ По широкому пройду полю,/ Что-то с памятью моей стало — Всё, что было не со мной, помню».
Душевно. Трогательно. Официально. Правда, явная шизофреничность столь патриотического начала не оставила в стороне народных острословов:
Мы сегодня до зари встанем,
На зарядку побежим строем.
Вот так каждый день встаём, мама,
А сегодня не смогли двое.
Бьют дождинки по груди впалой,
А сержанту всё равно мало.
Пусть на окнах не решётки – рамы,
Но живём мы как в тюрьме, мама.
Кто-то в поле лежит – их накрыло осколочным.
Кто к кровати примёрз у стены.
Просыпаемся мы, и грохочет над полночью
То не гроза — это голос жлоба-старшины…
Нагло. Очернительно. Антисоветски. Правда, патетике официоза пытались противостоять советские барды. Как, к примеру, Юрий Кукин, сочинивший невинно-возвышенное: «А я еду, а я еду за туманом,/ За мечтами и за запахом тайги». На это «непротивление злу насилием» народные острословы ответили закономерно:
А я еду, а я еду за деньгами,
За туманом едут только дураки!
Ещё одним жанром устного народного творчества в русле поэтики революции являются анекдоты – хоть о её героях, хоть о продолжателях идеи. Вот, например, такой. Дорогой Леонид Ильич идёт по коридору. Мимо пробегает Арвид Янович Пельше: — Христос воскрес, Леонид Ильич! – Спасибо, мне уже доложили.
Или такой. Василь Ивыныч выходит утром на крыльцо в белом исподнем. На лавочке сидит Петька: — Ты прям как Джавахарлал Неру! – Во-первых, не Неру, а Нюру, а во-вторых, какое тебе дело, кого я джавахарлал?
Непатриотично. Клеветнически. Цинично. Особенно в отношении столь героических персонажей отечественной истории. А если патриотизм замещается цинизмом – жди неприятностей. Хотя злые языки утверждают, что персонаж только тогда становится поистине народным, когда про него начинают рассказывать анекдоты. Про нынешних руководителей России анекдотов не рассказывают. Хотя парочку вспомнить удалось. Правда, не смешных.
Начало нулевых. Звонок по телефону: — Вас из Петербурга беспокоят. – А что сразу пугать-то?
2030 год. Центризбирком подводит итоги президентских выборов: — Президентом стал Владимир Владимирович Путин! Вопрос американского журналиста: — А кто его поддерживает? – Никто не поддерживает: он сам ходит.
Дедушка Ленин когда-то написал: «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться». Я перефразирую классика: «Всякая идея лишь тогда чего-нибудь стоит, если она находит своё воплощение в жизнь». Причём, для всех, а не для кучки «воплощателей».
К столетию революции обществу предложили вместо национальной идеи свободы, равенства и братства предвыборный лозунг «Жизнь налаживается». Но, как всегда, забыли указать, у кого. Революция выродилась в резолюции: ограничить, запретить, отказать, наказать. Поэтому, думается, поэтика резолюции будет иметь продолжение. В устном народном творчестве. Как сигнал грядущих перемен. Ибо смех – лучшее лекарство. От всего.
Или я неправ?