Фарфоровое счастье   (Анна Забытовская)

I.

Сначала был просто шок. 

Великолепное убранство зала.  Хрустальные люстры в форме подсвечников, играющие всеми цветами радуги. Торжественные  вишневые гардины на окнах.  Кремовые скатерти с бахромой. Сверкающие позолотой  столовые приборы.  Салфеточки  ярко-вишнёвого цвета сложены изящным веером  на каждом столе.  Столов – много, очень много, я не успела сосчитать. Это – столовая.

Как??!  Это – ПРОСТО  столовая?!

— Да, — ответили мне. — А дальше — тренажёрный зал. За стеклянной перегородкой  —  бассейн с  голубой водой. Заходить в воду удобнее с той стороны, где стоит олень. Не перепутаете – у него рога с подсветкой.

В конце коридора — библиотека. Дальше – бильярдная. Вас не интересует бильярд?

Ну как же, очень даже интересует…

Одно маленькое уточнение. И бильярд, и эта столовая, и вместительный  концертный зал с белым роялем, по соседству с сувенирной лавкой и бассейном с неправдоподобно голубой водой (я потом выяснила – это потому, что дно выложено ярко-голубой плиткой, только и всего) – это дом престарелых. Американский. В пригороде Нью-Йорка.

Я нахожусь в Америке, в гостях у мамы моего новоиспечённого американского мужа. Который нашел меня за тридевять земель, преодолев все преграды на своем пути, как смелый Рыцарь из сказки.

Преград было  немеряно. Начиная  от  технических ошибок в обоих наших свидетельствах о рождении (что обнаружилось,  как всегда, в самый последний момент), заканчивая баснословными  денежными  суммами, требуемыми на его полёт ко мне, затем мои полеты к нему, его щедрые подарки и, наконец, покупку шикарного концертного рояля. Опять же для меня — ко дню моего окончательного приезда.

Когда мы летели из Сан-Франциско в Нью-Йорк, Принц мой обмолвился ненароком, мол, ты не пугайся, но мама моя живет в доме престарелых. Но  это совсем не то, что ты думаешь (как будто он знал все 185 отличий…?)

У неё там свой отдельный дом, концертная Yamaha в гостиной, несколько гостевых спален и хорошее медицинское обслуживание, а в остальном – это коммуна. И живет она одна. У нас, знаешь ли, не принято престарелым родителям жить вместе с детьми.

Я, наивная до неприличия, возмутилась – как так? 86 лет и одна?  Я тут же представила  себе бедную маленькую седую китаянку, на которую падают стеллажные полки с книгами…

Чем бы она, к примеру, помешала нам в твоем огромном доме? Две спальни  однозначно пустуют. Мы бы, может, даже играли что-нибудь на рояле в 4 руки тихими семейными вечерами? Это тебе не на ноги друг другу  наступать в малюсенькой российской «двушке». Тем более мама твоя – такая тихая, милая, судя по всему, ну просто «божий одуванчик»!

Мой «добрый Принц» посмотрел на меня как-то странно. Мол, я лучше знаю местные порядки, убери, дорогая, свой « самовар из Тулы». И я поняла почему, только когда увидела эту столовую… с бильярдом в комплекте.

Вот тогда-то я осознала, что абсолютно ничего не понимаю в жизни. И как только меня угораздило выйти замуж за приличного человека?

Так вот. Мы в гостях у мамы, которая живет в доме престарелых. В этом самом. И даже ходит в тренажёрный зал, потому что ей недавно заменили бедро – надо разрабатывать. И, несмотря на свои 86 лет, она это делает с завидной регулярностью.

Я почувствовала себя круглой  идиоткой.

Даже не потому, что тренажерный зал, который я игнорирую (не люблю потеть в помещении, предпочитая крутить педали велосипеда на свежем, настоящем воздухе) или там бильярдная. И не потому, что она ещё и берет, как выяснилось, частные уроки игры на фортепиано — начала заниматься в прошлом году. Хвала и уважение до небес. Другие и в шестнадцать не думают начинать. Но дело не в этом.

А в том, что я только что прилетела  из России, из Санкт-Петербурга, всемирно известной культурной столицы, где количество роялей на душу населения, возможно, самое высокое. Или, по крайней мере, отношение к ним достаточно уважительное.

Я прилетела пять дней назад. А шесть дней  назад я была совсем в другом доме престарелых. В нашем, российском…

Уезжая замуж за рубеж, я не представляла себе иного пути, чем дорога в один конец. У меня были тысячи причин, одна весомее другой, думать именно так. Я начинала абсолютно новую жизнь. С белого чистого листа, который  создала в своем воображении. Такие листы не продаются в магазинах.

Такие листы хранятся где-то в небесной канцелярии долго-долго, а потом неожиданно сваливаются тебе на голову. Иногда приятным  летним дождичком,  а иногда – кирпичом, прямо по башке, в самое неподходящее время в самом неподходящем месте. Впрочем, бывает ли подходящее время для этих самых кирпичей? Мне страшно повезло – это был лёгкий грибной дождик с серебряными нитями.

Так вот. Если я вся в этих волшебных серебряных нитях, зачем мне грубая полотняная одежда моих бабушек и прабабушек? Зачем ветхое, отжившее и неприглядное?

И я решила отдать нуждающимся людям все старые вещи. Всю старую мебель. Цветной телевизор – ну что он будет стоять бесхозным в моей покинутой халупке? Люди были счастливы, директор дома престарелых – тоже. А я – нет. Я была  шокирована той нищетой, которую там увидела.

Я, конечно, знала, что бассейна там нет. И вместо тренажерного зала разве что некое подобие библиотеки — несколько еле держащихся стеллажей с древними  пыльными книжками. Но этот осыпающийся потолок, стены в страшных подтеках, и этот запах…

Но самое страшное даже не это. Самое страшное – глаза обитателей этих стен. Когда я подходила по центральной аллее к мрачному зданию, увидела совсем ещё нестарую женщину, закутанную в красивый оренбургский платок. Она с отрешённым лицом маниакально бродила взад и вперед, аккуратно обходя запорошенные первым снегом скамейки. Неужели она здесь живет, поразилась я. Ведь мы, возможно, почти ровесницы с ней?

Я поставила в главном холле свои коробки, как попросил директор, и отошла к окну. Кто-то разбирал принесенные мною куртки, пиджаки и платья с громкими, якобы радостными, восклицаниями, кто-то лишь потрогал ладонью это вещевое изобилие, но ничего не взял.

Они смотрели на меня, как на чучело огородное, как мне показалось. Кто такая эта расфуфыренная «мадамка» (почему же я не догадалась одеться попроще?) Чего здесь забыла? Кажется, они не поняли, что появление меня и этих коробок – взаимосвязаны.

А я-то имела за пазухой маленький секрет. Дома, разбирая старые родительские вещи, наткнулась на маленькую изящную фарфоровую статуэтку – это была пастушка. Я помнила эту фигурку с самого далекого детства.  Крестьянская девочка с голубыми волосами, в голубом платье и с голубой корзинкой. Вернее, частью корзинки — она была повреждена  сбоку.

Когда-то это была пара, соединенная этой самой корзинкой. Потом за давностью лет пастушок исчез. Наверное, разбили, я уже не помнила этого. Смотреть на искалеченную милую девочку не было никаких сил. И я решила подарить её как талисман. Кому? Тому, кто в этом нуждается. В чём?  В  трогательной вере в силу талисманов. Может быть, в таких же серебряных нитях…

Одна бабушка особо привлекла моё внимание. Она ничего не брала, она не садилась и не стояла, облокотившись о стену. Она витала мыслями где-то в недосягаемых далях, рисуя руками какие-то круги, как будто дирижируя невидимым оркестром. Я протянула ей  на ладони свой талисман. Она ничего не сказала, только прижала его к сердцу, широко раскрыв глаза. Наверное, она была совсем больная…

Я быстрее убежала из этого неприглядного заведения. Чтобы не видеть больше ни этих страшных стен, ни эту бабульку, похожую на музыкантшу. Чтобы не представлять себе даже отдаленно, что же привело ее сюда. Чтобы не думать, что у КАЖДОГО могут возникнуть такие обстоятельства. «От сумы и от тюрьмы…»

Но мои обстоятельства казались мне на тот момент совершенно  особенными. Сбылась моя «идиотская мечта», чтобы кто-то большой и сильный материализовался бы из воздуха и наконец-то позаботился бы обо мне. И он возник, действительно из воздуха – с другого края Земли. Я не заказывала Америку, как таковую. Но я заказывала Принца. На белом коне. Все сбылось – его машина была белая. Все его поступки (не слова, а именно поступки!) доказывали, что он – Настоящий. Добрый и великодушный. Поэтому что меня может ожидать, кроме заморского счастья? Разве что вселенское…

Продолжение следует…