«Видать, сама фортуна Артисткою была…»

У неё чудесное лицо. Это одно из тех женских лиц, которое может меняться до полной неузнаваемости в зависимости от предлагаемых обстоятельств. Стоит заплести косу, или подстричь чёлку, или  надеть шляпку — и перед тобой совершенно другая женщина. 

Я всматриваюсь в лицо своей собеседницы —  актрисы театра-студии «За углом».  Я видела добрый десяток спектаклей нашего театра, но её в них я не видела. Мне незнакома молодая миловидная шатенка, сидящая передо мной. И только после того, как Оксана начинает перечислять спектакли со своим участием и называть героинь, я с удивлением понимаю, что вся эта галерея образов — один и тот же человек – Оксана Иванова.

— Мне кажется, что у меня нет амплуа. Я берусь за любые роли и хочу, чтобы когда-нибудь могла сказать, что у меня получается играть всё. Вообще, я за любые эксперименты в театре. И хотя, как зрителю, мне ближе традиционные постановки классики,  но как актриса я бы с удовольствием сыграла какую-нибудь безумную Анну Каренину, стоящую на голове. Я знаю, как неоднозначно зрители относятся к нашему абсурдистскому спектаклю «Банан» по «Вдовам» Мрожека, но играть в нём одно удовольствие.  Это необычно, это возможность получить на сцене тот опыт, которого у меня (тьфу-тьфу-тьфу) не было – я играю одну из вдов. Профессия актёра чем хороша?  С одной стороны, ты проживаешь десятки жизней, тебе незнакомых, и впитываешь в себя знания, мысли других людей, чтобы быть на сцене убедительным. А с другой стороны, у тебе есть возможность сказать вслух то, о чём молчать уже не можешь. Рассказать о своих болях, радостях, переживаниях, поделиться своим опытом со зрителями, — говорит актриса.

Необходимость сказать о сокровенном у Оксаны возникла спустя восемь лет работы в театре. Она подошла к режиссёру Юрию Калугину и предложила пьесу Эдварда Радзинского «Я стою у ресторана, замуж — поздно, сдохнуть — рано». Он согласился, что это хороший материал, и они начали работу над спектаклем.

— Там про любовь. Это, конечно, не всё, что было со мной. Но было. И я переполнена этим, мне хочется поговорить, рассказать.  Это история женщины, которая  потеряла себя. Всю жизнь она прожила, не задумываясь о том, кто она, но она – любила и страдала. Наступил в жизни момент, когда замуж поздно, а умереть вроде ещё рано, но жизнь прошла, а… как прошла и кто она в этой жизни, где она настоящая – не знает. Общество нам навязывает стереотипы, которым мы начинаем следовать, потому что так проще, а в результате мы прекращаем искать, и теряем себя. А, потеряв себя, мы не видим и не слышим того, кто рядом, кого мы называем своим любимым человеком. Эта история о потребности в тепле, нежности и любви, о неспособности  давать всё это другому человеку. Об отказе от себя и о страхе встречи с самим собой, — рассуждает моя собеседница.

— По сути, это будет бенефис Оксаны.  Она сможет это сыграть. У неё есть всё, чтобы заставить задуматься и поискать ответы на вопросы: можем ли мы понять и принять себя и, как результат, понять и принять любимых людей? Можем ли мы проснуться? – говорит Юрий Калугин, и добавляет:

— А Оксана Вам сказала, что она будет там читать рэп? Это я Вам один маленький секрет открыл. Всё остальное увидите на премьере в конце театрального сезона.

— Первый раз я пришла в народный театр-студию в 1988-ом году, мне было 15 лет, — рассказывает Оксана, отвечая на вопрос о своём пути в объятья Мельпомены. —  В театр пришла работать главным режиссёром Тамара Алексеевна Шмакова. Начала я развиваться, как актриса, под её началом. Но жизнь складывалась так, что я всё время уходила. То на год, то на два, то ребёнка родила, то один раз вообще на 8 лет ушла. Но театр не оставляет, если у тебя есть внутри эта заноза, то она никуда из души не уйдёт. Чем бы ты ни занимался, всё равно будешь возвращаться на это место. Оно как заколдованное, ты всё время вокруг него ходишь. Самый большой перерыв был с 2000 по 2008 годы. Я сюда даже не приходила, ну, так получилось. В 2008 году я работала в магазине детской одежды. Ко мне зашла актриса нашего театра Света Ананьева и пригласила на юбилейный вечер театра-студии  «За углом» и я пришла, и всё… Я вдохнула этот специфический театральный запах, который не всем нравится, и сразу поняла, что я дома, и что хочу здесь остаться. Подошла к Тамаре Алексеевне, сказала, что блудная дочь хочет вернуться. И вот с 2008 года я уже никуда не ухожу. И думаю, что если всё будет нормально, то уже никуда и не уйду.

Путь в профессию у актрисы Ивановой оказался очень долгим, но жалеет она только о том, что в юности упустила свой шанс и не стала поступать в театральный:

— Мне Тамара Алексеевна предлагала свою помощь как педагога в подготовки к поступлению, но я очень боялась. У меня трепет перед театром. Для меня это настолько высоко было, я считала, что не имею права. Это я сейчас понимаю, что там такие же люди учатся — из плоти и крови. Это было глупо с моей стороны. Нужно было использовать свой шанс. Как говорится: не боги горшки обжигают.  Более того,  в юности я думала, что я какая-то кривая, косая, уродка и это меня останавливало. А сейчас смотрю на свои фотографии и думаю, ну надо же было быть такой глупой девочкой. Ведь была хорошенькая, стройная, с ладной фигуркой. Если бы всё вернуть, я бы, конечно, попыталась поступить в театральный. Поэтому я сейчас сыну говорю: делай всё сразу, не откладывай, не болтайся, нужно использовать все предоставляющиеся возможности. Если чего-то хочешь добиться — делай, делай, делай.

У Оксаны взрослый сын  Иван, ему 21 год. Он до армии окончил железнодорожный техникум, поступил в институт и пошёл служить, в ноябре он демобилизуется и будет учиться в институте. Мама с нетерпением ждёт возвращения сына. Сама Оксана только в прошлом году получила диплом колледжа культуры. Она с благодарностью говорит о том, что родной Дом культуры дал ей возможность получить образование режиссёра  массовых праздников.

— Даже если у тебя нет «корочки», ты всё время учишься в процессе. Работая над ролью, ты меняешься, многое начинаешь понимать, но лучше получить специальное образование, это очень помогает.

— Когда было проще играть? Когда было 18 или сейчас?

— Проще не было никогда.  Нет. Проще быть не может. В восемнадцать так в себе не копаешься, как в сорок. Но там другое. Был такой леденящий ужас, что я чуть сознание не теряла перед каждым выходом на сцену. Сейчас волнение по другому поводу. Сможешь ли донести до зрителя то, что есть внутри, так ли выразительно расскажешь, как  от тебя ждут.

— У Вас есть боязнь возраста?

— Это нормально, конечно есть.

— Вы сожалеете, что уже никогда  не сможете сыграть Джульетту?

— Конечно, есть сожаления об упущенных возможностях. Но это как в жизни: одни двери закрываются, но при этом открываются другие. И в каждом возрасте можно найти интересные роли. Дефицит возрастных ролей, конечно, есть, но найти можно. Сейчас я рада, что у меня есть пьеса Радзинского, я думаю только о ней и дальше не заглядываю, но предполагаю, что и через пять, и через десять лет нужные двери откроются.

Например, Баба Яга. Баба Яга – это, между прочим, великая роль и до неё нужно дорасти, её просто так  не сыграешь. Я ещё не играла Бабу Ягу, но считаю, что это замечательная роль!

На этих словах моей героини что-то с шумом свалилось за шкаф. Похоже, театральный дух подтвердил – будут ещё интересные роли у актрисы Ивановой. И до Бабы Яги она обязательно дорастёт.

— В профессии Вы, судя по всему, счастливый человек. Непростым путём, но всё же пришли к своему предназначению. А как женщина Вы счастливы?

— Как Вам сказать? Пять лет назад я развелась. Но театр — это такой организм, который не позволяет мне  чувствовать одиночество. Здесь у меня такая эмоциональная  наполненность… Театр — это и муж ,и отец, и любимая работа. Хотя, конечно, нужно устраивать свою личную жизнь, ведь годы идут не только в профессии, но и в жизни.  Честно сказать,  если бы был какой-то реальный претендент, который бы сказал: «Выходи за меня замуж», я бы, наверное, не говорила сейчас, что театр и муж и отец. Так что, пока нет претендента, то театр и заменяет всех. Вот появится человек, тогда другой разговор будет.

А пока, счастливая актриса и прекрасная женщина Оксана Иванова, читает полные щемящей грусти стихи Марины Цветаевой.

— Специально я стихи не учу, но бывает, что прочитаешь, а оно твоё и сразу бухается внутрь и уже не уходит:

Святая ль ты, иль нет тебя грешнее,
Вступаешь в жизнь, иль путь твой позади, —
О, лишь люби, люби его нежнее!
Как мальчика баюкай на груди,
Не забывай, что ласки сон нужнее,
И вдруг от сна объятьем не буди.

Будь вечно с ним: пусть верности научат
Тебя печаль его и нежный взор.
Будь вечно с ним: его сомненья мучат,
Коснись его движением сестёр.
Но, если сны безгрешностью наскучат,
Сумей зажечь чудовищный костёр!

Ни с кем кивком не обменяйся смело,
В себе тоску о прошлом усыпи.
Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!

 

Алёна РЫБАКОВА

Фото: Сергей КОВАЧЕВ

• *В названии использована поэтическая строка Вероники Долиной