Home » N.B! Тема » Незатихающая боль блокады
Снятие блокады

Незатихающая боль блокады

«Это память опять

беспокойно листает страницы…»

 

День 27 января навсегда вошёл в историю России. Это День воинской славы. 1 мая 1945 года Ленинград получил звание «Город-герой». 8 мая 1965 года городу вручена медаль «Золотая звезда».

Почти 1,5 миллиона жителей города получили медаль «За оборону Ленинграда». Блокада длилась с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 годов.

Тысячи ленинградцев отдали свои жизни во имя продолжительной осады. Среди них – дети, женщины, старики, светлая память им. Блокада Ленинграда — трагическая и, в тоже время, героическая страница в жизни нашей страны. История не знает другого примера, чтобы город, окружённый врагом, не только не сдался, но и жил, работал и сражался. Блокада длилась  900 страшных дней, но Ленинград выстоял и победил.

Вот что вспоминает о  своём  блокадном детстве Юлия Ивановна Смирнова, 1934 года рождения, руководитель группы блокадников Совета ветеранов Вырицкого городского поселения. Она не сразу согласилась на диалог — тяжело было вспоминать те далекие блокадные дни:

«1941 год. Мне семь лет, но я хорошо запомнила день 22 июня — начало войны. Отец с первых дней ушёл на фронт. Мы — четверо детей 14,16,9,7 лет —  остались с матерью. Началась эвакуация, в первую очередь матерей с маленькими детьми. Нас с братом хотели направить в разные места. Была попытка отправить нас по «Дороге жизни». Бомбили страшно, на наших глазах машина с детьми ушла под воду. Мне запомнились слова матери: «Если уж умирать, то вместе». Так и остались мы в блокадном Ленинграде.

Немецкие самолеты бомбили город, рвались снаряды, было страшно. Без конца то тревога, то отбой тревоги. Бомбоубежище было недалеко от дома. Иногда мы не успевали вернуться домой, как опять начинала выть сирена.

Мама работала. Старший брат закончил в 1941году 10 классов и тоже начал трудиться. Сгорели Бадаевские  склады. Стали получать по карточкам 125 гр хлеба. Хлеб резали на маленькие кусочки, сушили. Мама говорила, чтобы мы редко их брали и медленно жевали, чтобы не умереть, а кушать очень хотелось. Начался голод и холод. Нет воды. За водой ходили на Неву. Нет света. Помню, нам дали «буржуйку», а дров было мало. Мы жгли всё, что приносили братья со двора, кроме книг. Мы, дети, видели, как от бомб и снарядов разваливались дома, заживо хороня обессиливших от голода людей. Люди умирали в квартирах, на улицах. Это страшно сейчас представить. Нам рано пришлось повзрослеть.

Старшая сестра помогала бригаде по уборке умерших от голода людей. Много наших родственников и знакомых похоронены на Серафимовском кладбище в братских могилах. Бригады не успевали убирать умерших. Но город жил, хотя был приговорен фашистами к страшной смерти.

Зима 1941-1942 годов. Мы уже привыкли к разрывам бомб, но очень ослабли и не могли ходить в бомбоубежище. Мы закрывались с братом подушками, но сестра прибегала и тащила нас в бомбоубежище. У всех ленинградцев была  вера – вера в Победу. Из чёрной тарелки репродуктора нас подбадривали, убеждая, что победа будет за нами. Мы слушали сводки со всех фронтов. Слушали стихи поэтов, симфоническую музыку. Запомнились стихи Ольги Берггольц:

Вот так настал, одетый в кровь и лед,

Сорок второй необозримый год.  

О, год ожесточенья и упорства!

Лишь насмерть, насмерть всюду встали мы.

Год Ленинграда, год его  зимы.

Лето1942 года. Ели разную траву, из неё варили супы. Дожили до 1943года, частичное снятие блокады. Некоторые продукты стали выдавать по карточкам и прибавили хлеба. Старшему брату исполнилось 18 лет, он ушёл на фронт. Получили от отца письмо и вырезку из газеты, где он отмечен за выполнение боевого задания. Газета долго хранилась в семейном архиве, но  годы испортили её. 27 января 1944 года — полное снятие блокады. Никогда не забыть того момента: салют, слезы, рыдания выживших в блокаду людей. Но оставался ещё год до конца войны.

Я в 2010 году была в госпитале и познакомилась с женщиной, тоже пережившей блокаду. На память мне осталось её стихотворение:

Мне кажется:

Когда гремит салют,

Погибшие блокадники встают.

Они к Неве по улицам идут,

Как все живые, только не поют.

Не потому, что с нами не хотят,

А потому, что мертвые молчат.

Мы их не слышим, мы не видим их,

Но мертвые всегда среди живых.

Идут и смотрят, будто ждут ответ:

Ты этой жизни стоишь или нет?

 

Сколько всем нам пришлось выстрадать! Выжили, не потерялись, не умерли — сохранилась семья благодаря помощи всех, кто помогал выжить.

1945 год. Победа! Отец пришёл инвалидом и в 1949 году умер. Брат вернулся  израненный, без правой руки. Погибли два моих дяди. Их останки нашли в 2013 году. Я ездила на перезахоронение в Мурманскую область. Я благодарна всем, кто принимает участие в увековечении памяти погибших при защите Отечества! Ведь через столько лет вернули имена наших родных.

О себе скажу следующее. Выучилась, работала инженером-конструктором. 35 лет как я вдова. В 2014 году не стало моего единственного сына. Мой стаж работы более 50 лет. Сейчас веду общественную работу: член Совета ветеранов посёлка Вырица уже 20 лет. А 15 лет участвую в хоре «Землячка» Вырицкого КЦ.

Я благодарю всех, кто защитил нашу Родину и всех, кто помогал выжить.  Это никогда не забудется. Самое главное в выживании — сохранить в себе Человека через сохранение ближнего. После войны о блокаде говорили очень мало, а оставшиеся в живых вспоминать не хотели»

Юлия Ивановна много лет отдала общественной работе, в посёлке ее многие знают и уважают. Возглавляет группу блокадников, а это значит, что сердце у нее беспокоится за каждого из них. В домашнем архиве у неё хранится множество медалей и благодарности, в том числе от Законодательного собрания Ленинградской области «За активную жизненную позицию и большую общественную работу».

Безгранична наша скорбь о погибших в блокаду и тех, кого нет сегодня, в  юбилейный год, с нами. Наш долг – быть благодарным людям, отдавшим свою жизнь во имя нашей жизни. Сегодня нет с нами многих блокадников, их ряды редеют. Но они оставили свои воспоминания о тех тяжёлых блокадных днях. 900 дней навсегда останутся в памяти, как символ стойкости жителей  Ленинграда.

ИЛЬИНА Е.П., д. Мины:

«Война. В  доме жить страшно, перебралась в землянку. Немцы рвутся к Пулковским высотам, оставаться здесь нельзя. В Пушкине уже немцы. Я,  маленькая   девочка, к тому времени сирота, ползу, не поднимая головы, в Ленинград. Было очень страшно – бомбежки, плачут дети, стоны. Потом была чужая квартира, где нашли меня – голодную, с распухшим животом — дружинницы. Они спасли меня. Затем была Ладога. Баржи. Ленинградских детей переправляли на Большую  землю. Больно вспоминать, когда над сотнями детских головок смыкались холодные  воды Ладоги. На наших глазах тонул впереди идущий пароход…»

НЕФЕДОВА Е.Н. ,д.  Мины:

«Никогда не забуду, как ходили с подружкой к пекарне и собирали выброшенные хлебные жженые остатки. Мы их замачивали в воде. Как это было вкусно! Никогда не забудутся и перекошенные лица голодных подростков, которые пытались вырвать у меня паек хлеба и карточки. Училась в ремесленном училище, получала ученический паек, но приходилось делить его на две части. Одну себе, другую маме — у неё дистрофия. Учились мало, больше работали. Руки болели от железной стружки, которую я не успевала вынимать, поэтому были сплошные нарывы».

БУЗАРОНОВА Н.П., д. Мины:

«Работала монтажницей в Ленинграде. Тяжёлая работа, нервные срывы. Было тяжело. Голод, голод, голод… Практически прозрачную, вывозят меня в Костромскую область А там закрыли в кладовку, есть не давали, боялись, что я умру, если начну сразу много есть после истощения. Внимание и забота   близких поставили меня на ноги. Села на трактор, заняв место мужчины за рычагами. Приходилось ремонтировать трактор студеной зимой прямо на улице. Мы верили в победу, поэтому мужественно переносили все трудности».

БРОНШТЕЙН А.М., д. Мины:

«Мне было четыре годика, когда началась война. Дети блокады собирали кошек, крыс. Спасал отцовский столярный клей. Все хлебные крошки были подсчитаны и поделены между мамой, мной и братом. Ходили по разбитым домам, собирали одежду. Было холодно. Не могу спокойно вспоминать походы на Фонтанку за водой зимой, долгие минуты ожидания, когда  кто-нибудь из взрослых разрубит прорубь. Детские ручонки этого сделать не могли».

СЕОЕВА К.М., д. Мины:

«Жила с мамой в Вырице, работала счетоводом, было мне 16 лет. Немцы  рвались к Вырице, надо было  уходить. Мы с мамой решаемся бежать в Ленинград. И с 1941 по 1942 год живём в блокадном городе. Умерли все родственники, умирает мама. Работала  я  на оборонных работах. Хотела идти на курсы медсестёр, но мне отказали, так как была страшная дистрофия…

Это было страшное, мучительное для памяти  время. Горы трупов на улице, нет воды, света, нечем топить печь. Меня вывозят сначала в Ярославль, затем в Казахстан. Но это было позже,  а сначала  в памяти — страшная Ладога. Тонущие пароходы, набитые детьми, стариками  и женщинами. Крики, плач, страшные силуэты самолетов, ревущие над головами детей. Хоть и привыкла к бомбежкам в Ленинграде, всё равно сердце после каждого взрыва сжималось в комочек.

В 1947 году вернулась в Вырицу. Благоустраиваем свой дом, в котором немцы устроили конюшню. Поступила учиться в университет и много лет отработала учителем в родной Вырице».

Проходят годы, десятилетия, но память о народном подвиге продолжает жить в сердцах новых и новых поколений. Память даёт возможность осознать цену мирной жизни. Мы понимаем главное — видеть свою Родину свободной, хранить семью, любить родных и близких. Сегодня наш долг – сделать всё, чтобы те, кто пережил страшные блокадные годы и прошёл через нечеловеческие лишения ради мирной жизни будущих поколений, получал бы максимум заботы и  внимания.

Светлана Николаевна КОРЕШКОВА,

Председатель Вырицкого отделения

Исторического  клуба Ленинградской области