Кузнец своей судьбы

Считается, что Кузнецов – самая распространённая фамилия в мире. Ковали, Коваленко, Ковачевы, Смиты и Шмидты – это всё они, Кузнецовы. Впрочем, к моему герою это отношения не имеет, потому что его фамилия – Ражин.

Из курса школьной литературы мы знаем о говорящих фамилиях. Знаем, что автор даёт их героям, подчёркивая те или иные качества. Но в жизни мы не пытаемся найти в человеке соответствие его фамилии: уж очень много воды утекло с тех пор, как предок получил это прозвище, едва ли потомок может ему соответствовать. А вот Александр – соответствует. «Ражий мужик» – говорили на Руси, когда хотели отметить особую крепость, силу и стать. Сказано в точности про Александра Ражина. Он высокий, и, наверняка, сильный. Это как-то чувствуется по тому, как у него развёрнуты плечи, как он идёт, как поворачивает голову, и даже по тому, как он сидит и держит чашку.

Мы сидим в саду. Я напротив Александра и Людмилы. Основательно-лёгкий или легко-основательный стол сервирован к чаю. Рассматриваю его кованую опору и основу в виде колеса от телеги: это всё придаёт ему основательность, а стеклянная столешница делает лёгким.

– И это тоже дело Ваших рук? – обращаюсь к Александру.

– Всё, абсолютно всё, что есть в доме и в саду – это делал Саша, – отзывается Людмила.

Участок почти в сорок соток в деревне Яскелево супруги Александр Ражин и Людмила Храмушина получили лет тридцать назад. Они подробно и с удовольствием вспоминают о том, как всё начиналось. Александр родом из Череповца, в Ленинграде окончил мореходку, да не абы какую, а знаменитую Макаровку (Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С. О. Макарова. – Прим. ред.). Ходил в моря на Дальнем Востоке, затем работал в Ленинградском пароходстве, но потом потянуло «ближе к земле», решил осесть в деревне.

– В советское время так просто землю не давали и не продавали, для того чтобы получить участок, мне пришлось устроиться на свинарник электриком. Я отработал год, мне дали этот участок, а уже через год, через два, люди стали спокойно покупать землю.

Прежде чем на этом участке появился дом с садом на зависть соседям и гостям, времени прошло немало. Освоение «целинных и залежных земель» пришлось на голодные 90-е. Земля должна была, прежде всего, кормить. Люда разводила коз, кроликов, Саша занимался пчёлами, делал двери, варил ворота… Всякая работа была хороша, способная прокормить и принести хоть какой-нибудь доход. Как не вспомнить, например, о видеосалоне, который открыли супруги, и возили видеофильмы по окрестным деревням, на манер передвижных киноустановок на заре зарождения кинематографа. Но этот бизнес как-то совсем не задался и просуществовал несколько месяцев. А главное дело жизни было ещё впереди, и привёл к нему, как это часто бывает – случай.

– Мне захотелось маленькую собачку, – подхватывает разговор Людмила. – Поехали за ней в Петербург к одной знакомой. Пока мы разговаривали о собаках, Саша рассматривал квартиру и увидел кованую розу, он взял её в руки. А хозяйка дома говорит: «Это мой папа—кузнец».

Папой оказался легендарный Всеволод Петрович Смирнов – архитектор, реставратор, художник, кузнец. Всех, кто с ним знакомился, он впечатлял размахом своей натуры. Его часто называли человеком эпохи Возрождения.

– Совершенно уникальный человек, он полностью восстанавливал утраченную за 70 лет советской власти художественную ковку, – продолжает рассказ Александр. – В Псковском монастыре всё, что есть кованного, всё сделано его руками. У него была кузница во Пскове. Он был глубоко верующим человеком, очень интересным в общении. Такой крепкий кряжистый дед с красивой окладистой бородой. Тогда я его ещё не знал, только видел фотографию, и, держа в руках розу, сказал: «Вот бы с таким человеком познакомиться». Его дочь тут же ему позвонила, и уже через пару недель мы поехали в Печоры, где у Всеволода Петровича был дом.

Тяга к металлу у Александра Витальевича была всегда. Когда он ехал к Смирнову, то думал, что возьмёт у него, как это сейчас принято называть, несколько мастер-классов. Расспросит его о том, как и что он делает. Но в кузнице они не работали, они просто разговаривали, и общения с таким человеком оказалось достаточно для того, чтобы разбудить в моём герое творца.

– Мне сначала было не понятно, зачем Всеволод Петрович мне всё это говорит: слушай музыку, наблюдай за деревьями в лесу, какой они бывают красивой формы, какие коряги бывают интересные. Со временем до меня всё это дошло. Получилось, что общение с мудрым мастером зарядило меня созидательной энергией на много-много лет вперёд.

Если знаменитого мастера можно было назвать крёстным отцом новоиспечённого кузнеца, то первую профессиональную поддержку он получил от цыган, которым делал железные ворота. Они загрузили его заказами.

– У нас к цыганам немного предвзятое отношение, а на самом деле люди они очень интересные, когда входишь в их круг общения, и они начинают тебе доверять, то они становятся надёжными партнёрами и готовы оказывать помощь и поддержку. Я начал работать в полном смысле на коленке. Вместо наковальни –кусок рельса, даже навеса не было, но работы – благодаря цыганам – было много. Они строили себе дома и заказывали различную ковку.

Получив эмоциональный толчок от Всеволода Смирнова, Александр Ражин стал добросовестным и дотошным самоучкой. Его кузнечными университетами были все близлежащие кузницы, на которых, конечно, не было художественной ковки, но принципам и приёмам кузнечного дела здесь можно было научиться. Александр с благодарностью вспоминает всех, кто его поддержал во время освоения профессии.

– В Раболово Иван Семёнович такой был, старый кузнец, мы с ним в очень хороших отношениях были, он меня научил инструмент закаливать. В общем, все навыки по крупицам собирал. Сейчас гораздо проще. Интернет под рукой, если руки и голова на месте, можно всему научиться виртуально. Посмотрел урок, побежал, у себя сделал. Раньше приходилось больше прикладывать усилий, чтобы добыть информацию.

Александр говорит, что он никогда не умел рисовать, ну, разве что, в общих чертах набросать образ будущего изделия, или какую-то отдельную деталь, но не более того. Глядя на кованые чудеса, на замысловатые сплетения стеблей, листьев, бутонов и цветов, которые обрамляют фонари, зеркала или камины, которые причудливыми волнами спускаются по лестничным пролётам, трудно поверить, что мастер не умеет всё это изобразить на бумаге.

Порой и заказчики не верят, что человек, способный металл превращать в волшебство узоров, не может сделать рисунок своей идеи. Но здесь на помощь приходит репутация; она, как и в любом деле, здорово выручает. Если ты честно, без дураков, работаешь на неё, то со временем она начинает работать на тебя. Сейчас кузнецу Ражину достаточно сказать «это будет хорошо», других доказательств уже не требуется. Ну и потом, всегда можно показать на что это будет похоже. За тридцать лет в арсенале мастера не десятки, а сотни изделий, которые сфотографированы, систематизированы и выложены на сайте.

– В одном интересном доме под Репино работаю уже около десяти лет. В каждой комнате дома есть что-то кованное, но хозяин меня не отпускает, всё время находит мне новую работу. Если раньше он принимал какое-то участие в обсуждении заказа, то сейчас просто говорит: вот есть две детские комнаты, дочки и сына, придумай, что можно сделать. Для мальчика сделал всё в морском стиле, для девочки – в розах. Всё понравилось. И таких заказчиков, которые доверяют безоговорочно, сейчас большинство, а потому есть простор для творчества.

В своём собственном доме у Александра тоже есть простор для творчества. С такой женой как у него – не заскучаешь. У Людмилы то и дело появляются новые увлечения или дизайнерские идеи. И я её прекрасно понимаю: при таком муже трудно удержаться, чтобы не захотеть, вдруг, подкованную блоху, ну или какие-нибудь причудливые фонари у входа. На счёт блохи, если честно, не выяснила, но вот всё остальное в доме Ражина-Храмушиной – чудесно. Супруги поддерживают друг друга в идеях, увлечениях и начинаниях. Когда Людмила «заболела» розами и у них в саду было около 600 кустов «королевы цветов», в кузнечном арсенале Александра появились цветочные опоры различных конфигураций. Людмила настояла, чтобы он начал продвигать эти изделия, поскольку они востребованы у садоводов, и оказалась права. Сейчас, когда доступ к иностранным заказам закрылся, садовые опоры для цветов стали хорошим финансовым подспорьем. Садоводы со всей Ленобласти заказывают их десятками.

Мы часто повторяем фразу «талантливый человек, талантлив во всём», при этом, как правило, имеем  в виду служителей искусства, и не говорим так о мастеровых, о так называемых «рукастых» мужиках. А вот Александр Ражин именно такой, талантливый мастер в любом деле, за какое бы он ни взялся: электрик, столяр, плотник, сантехник, кузнец…самое новое ремесло, которое он освоил – изготовление мебели с использованием эпоксидной смолы. И в этом он преуспел, делает на заказ прекрасные интерьерные вещи.

Александр уверен, что во многом успех его бизнеса заключается именно в том, что у него мастерская широкого профиля и полного цикла. Ему не нужны подрядчики и партнёры, в качестве работы которых не всегда можно быть уверенным. Он за всё отвечает сам, той самой репутацией, заработанной годами добросовестного отношения к труду, хорошим вкусом и безупречным мастерством. Но, между прочим, есть ещё кое-что. Это ум и душа. И рассмотреть это можно в глазах. Тут уж никуда не деться, классик сказал: «глаза – зеркало души». Там её и видно лучше всего.

– Был такой забавный случай, – рассказывает Людмила. – Саша предложил одному фермеру купить у него фонари. Фермер сказал об этом жене. Жена начала его разубеждать: дескать, какие фонари, у нас есть более важные траты, а муж ей коротко объяснил: «Мне у этого парня глаза понравились».

Я смотрю в карие тёплые глаза Александра Ражина, и мне они тоже нравятся. Фонари, наверное, я не потяну. Но вот что-нибудь куплю обязательно.

Например – подкову. Человек, выковавший свою судьбу, не может не приносить счастье.

Алёна РЫБАКОВА