Нелишние люди

Александр СУХОВ

Весна пятнадцатого. Только что вернулся из Луганска

— Почему россияне туда едут? — интересуется Валера, гатчинский «элдэпээровец», крутя баранку своего авто.

«Туда» — это на войну. Мы возвращаемся из Питера. Есть время поговорить. — Люди разные едут, и мотивация — у каждого своя: есть — высокая, есть — примитивная. Привожу ряд примеров. Одним — послужил «Савва», бывший учитель физики из Сибири. Вот почему он поехал добровольцем на Донбасс? Как понять этого улыбчивого, добродушного мужика, которому за пятьдесят?

Он рассказал мне свои жизненные обстоятельства: был женат, воспитывал троих детей. Выяснилось — не своих, ибо сам был бесплоден. Даже генетическую экспертизу привлёк. А настоящий отец детей жил рядом, по соседству.

Да, смешно бывает только в анекдотах. «Второй муж» его жены оказался, к тому же, из крутых. Вскоре у «Саввы» сгорел дом, и стал он бомжом. Поехал на Донбасс искать лучшей доли. Это его мотивация для новых товарищей. Так сказать, позитивная.

Доброволец из Сочи «Шмак» вроде тоже пытался начать жизнь с «чистого лица». И у них стали возникать совместные планы: приобрести здесь землю и построить общий дом. Вместе такой «проект» осилить будет куда легче. К тому же «Савва», кроме учительства, владел ещё и навыками строительства. И готов был возложить на себя основную нагрузку. Словом, ответственный человек. Подумалось, что тех детей он бы не бросил, просто обстоятельства оказались сильнее. И другого выхода, кроме поездки на воюющий Донбасс, он не нашёл. Так что «Савва» для меня — это комплекс мотивов, но каковым был главный, который привёл его сюда, для меня так и осталось загадкой. Ибо замечалась за ним зацикленность на какой-то идее,  которой не хотел поделиться.

Когда в составе сформированной восьмой роты он ушёл «на передок», то там сразу записался в саперы, стал осваивать военную специальность, которая ошибок не прощает. Хотя ранее желал стать водителем БТР и постоянно ходил с книжицей на которой он был нарисован.

«Савва, учись хорошо», — напутствовал его каждый раз, когда он мне звонил. На эту шутку он не реагировал. И я тогда стал сомневаться, что он действительно приехал сюда ради новой жизни. Ведь в сапёры он напросился сам. Похожих на «Савву» я встретил человека два. Немного, но и круг моего общения не был большим. Истории у каждого были свои, но общее всё-таки угадывалось: они, похоже, дома воспринимались ненужными, мешающими, лузерами.

Помните тему «лишних людей» в школьной программе? Но в русской литературе люди были лишними в духовном, экзистенциальном смысле. В современной же России — лишним может стать каждый и совсем не в возвышенном смысле.

Как-то Маргарет Тетчер заявила, что экономика перестроившейся России будет способна обеспечивать только 40 миллионов. Остальные, получалось, и есть лишние люди. «Кормить вас нечем и некому». В пятнадцатом — таковых уже было предостаточно.

Впрочем, приехавшие сюда из России, никогда не говорили, что они здесь в поисках заработка. Всё-таки самый низкий уровень зарплат в России был сравним с контрактными выплатами бойцу народных республик. Пойти охранником, — несомненно, выгоднее. Так что здесь не любят, когда их спрашивают о мотивации. Это нередко заставляет людей лукавить,  говорить то, что социально одобряется. Мол, пришёл бить фашистов. Ответы российских добровольцев о мотивах были тем понятнее, чем меньше в них звучало пафосной риторики и идеологии. Они просто хотели почувствовать себя нужными людьми. На войне это легче. Конкуренции меньше за место «под солнцем».

Ополченцам же, то есть – местным, было проще говорить и о мотивах, и целях на этой войне. Многие просто хотели приблизить срок освобождения своих населенных пунктов от укропов. Ведь многие из них ещё недавно проживали в Мариуполе, Волновахе, Славянке, других городах и посёлках юго-востока Украины. Какие уж тут нужны пояснения. Когда в голосе — гнев и жажда мести, какая-то идеология в речах просто роскошь.

Образ мысли прибывающих на войну россиян поначалу видится каким-то отвлечённым, абстрактным. Пока они не побывают «на передке»…Потом они становяться похожими на местных. И ликом, и речью. Лица выглядят загоревшими даже этой холодной и пасмурной весной пятнадцатого. А речь становится рваной и быстрой, как стрельба. В ней нет места для отвлечённых рассуждений и идейных споров.

«Магуст» нашёл на войне укрытие 

Самое первое, что можно было понять здесь о человеке: пришёл он воевать или с какой-то другой целью…

Даже поверхностное знакомство с личным составом формируемых подразделений позволяло понять мотивы тех, кто попросту использует ситуацию. Одни, очевидно, решили, что опыт «горячей точки» пригодится для служебной карьеры, другие находились здесь в поисках выгоды и приложения либо предпринимательского, либо криминального таланта. Немало было и тех, кто хотел «пересидеть» рядом с фронтом свои жизненные обстоятельства. Так, например, «Мангусту», ташкентскому татарину, ранее сбежавшему из Узбекистана в Крым, надо было на полгода исчезнуть и с территории России. Чтобы потом вернуться. Иначе он нарушил бы правила пребывания иностранца в РФ. Вот «Мангуст» и приехал на Донбасс «воевать» за русский мир. Он выбрал для себя службу поваром. К слову, очень хорошо готовил. Сейчас, наверное, кормит московских или питерских завсегдатаев ресторанов. «Мангуст» и не скрывал своих целей и мотивов. Во всяком случае, на его лице я ни разу не видел даже тени волнения и каких-то естественных для войны эмоций, только какую-то насмешливость. «Мангуст», в общем-то, был смелым человеком. Ну, как минимум — рисковым.
А вот глаза других «туристов» и «коммивояжёров» при малейшей опасности — часто мнимой — тут же выдавали своего хозяина. Промелькнёт в них мимолётный испуг, и ты перестаёшь воспринимать человека, как бойца. Какой из новобранца боец, если даже сама мысль об опасности (даже — не о смерти) заставляет человека, надевшего армейскую форму, прилюдно пугаться. А ведь рядом война: там бабахнуло, тут грохнуло… Даже гражданские на эти звуки уже давно перестали обращать внимание. Они давно стали естественным фоном местной жизни… И в ночной тишине трудно приходил сон.

«Що маэмо, те маэмо»

Там в обиходе много слов, которыми мы редко пользуемся здесь. Они характерны для агрессивной среды, коей и является война. Но когда придёт окончательный мир, уверен, лексикон нынешних ополченцев изменится, вернутся не только «мирные» слова, но и прежние смыслы. Вот, например, говорит мне местный житель, ныне ополченец с позывным «Старый»: «Що маэмо, те маэмо». Переводишь для себя: «что имеем, то имеем». Тем более, что обстановка подсказывает, речь идёт о вещном, материальном (на столе — нехитрая закуска и стакан водки). Но потом это же изречение слышу от него, когда гуляем с ним по Донецку, а рядом нет ничего, что принадлежало бы ему или мне. Невольно задумываешься: «що маэмо» — это то, что мы имеем здесь и сейчас.
К этому моменту уже знаю, что его дом — «под укропами», и там, на оккупированной территории ДНР, остались его друзья, работа, а здесь у него почти ничего нет: матрас на полу расположения, и затёртая «флора» (не местного типа камуфляж). Но что точно есть, так это сильное желание вернуться домой. Конечно — с освободительной армией. Но пока что она окапывается здесь, рядом с Донецком.
Так — «що маэмо»? Эта поговорочка повторяется и в других, похожих ситуациях. И ты понимаешь, что, наверное, неправильно понял её смысл. Он говорил не о том, что имеет, а о том, что его окружает: «что есть, то есть». А есть – реальность. Та, которая «есть», и в которой надо жить и надо побеждать. Чтобы вернуть другую реальность. Ту, которую отобрали бандеровцы. Потом я узнал, что это выражение пошло «в народ» от бывшего президента Украины – Кравчука. Может, он тоже говорил о реальности? После того, как Украина «перестроилась», и она стала «незалежной». Хотя, вряд ли… И с тем смыслом, который передавался вместе с интонацией «Старого», мог говорить только ополченец Донбасса..

P.S. Нашёл эту запись в своих старых дневниковых записях, сделанных в мае 2015 года. Тогда, после минских соглашений, прошло не больше трёх месяцев. «Старый» ещё жил надеждой, что вот-вот и армия молодой республики пойдёт возвращать под свой контроль всю Донецкую область. Похоже, он даже не допускал мысли, что то состояние ДНР, та реальность пришли «всерьёз и надолго».

Я до сих пор запрашиваю в поиске позывной «Старый» (ДНР) в надежде узнать, как сложилась его судьба. Но лично о нём так ничего и нет.

Теперь отслеживаю судьбу еще одного «Старого». Другого. Который много моложе моего знакомца. И, судя по одной из публикаций, его разыскивают, как пропавшего без вести.

И война здесь, можно сказать, не причём. Автор заметки озаботился его судьбой после того, как тот заболел и «отдохнул» на больничном, а потом отказался  «по хорошему» писать командиру рапорт об увольнении со службы.

Намёк для тех, кто «в теме», вполне прозрачен: за исчезновением пожилого бойца стоят местные же «злые силы». Ситуация в ЛДНР явно видится нездоровой, если в голову автора приходят подобные мысли. И не только этому автору. Уж больно много в последнее время всплывает на поверхность случаев несправедливости. Как говорится, погуглите…