Оглянись не во гневе…

Мария МЫШКИНА

В разговорах людей старшего поколения часто видна ностальгия по советскому детскому саду. Ведь в нём воспитатель имел авторитет, дети были послушные (и, кстати, здоровые!), да и бумаг не было такое множество…

А я не хочу в советское прошлое. Я успела с ним познакомиться, хотя, к счастью, оно не успело меня сильно травмировать. Когда мама была мной беременна, она приняла решение не воспитывать детей так, как воспитывали её. Я была вторым ребёнком в семье, и именно на мне произошёл перелом в мамином сознании. Она начала воспитывать лишь словом, а не ремнём, криком или жёсткими приказами.

Мама не имела возможности работать по специальности (она преподаватель философии и обществоведения с правом преподавания истории), т.к. вышла замуж за военного. На первом месте службы папы в городе Мирный Архангельской области мама поработала и воспитателем группы продленного дня, бегая по заменам, как учитель истории, и инструктором-методистом по плаванию (до сих пор с радостью вспоминает эту работу), и воспитателем в детском саду. Молодого специалиста учили жизни: «Ты открывай окна, когда дети на горшках сидят. На следующий день полгруппы заболеет. Зачем тебе, чтобы ходила вся группа?»

Да лучше уж пусть несправедливо ругают воспитателей за высокую заболеваемость группы, чем будет повод для таких действий и рекомендаций. Конечно, всё зависит от человека. И мама никогда бы так не сделала. Не последовала она и другому совету: «Родители в окна заглядывают, так что в спальне детей не бей, в туалет заводи». Однако в молодости необходим личный пример для подражания, в том числе, на работе. Мама, копируя сменщицу, пыталась уложить детей спать так: «Сейчас рты всем булавками позакрываю!» Хорошо, что рядом оказалась мудрая нянечка (да-да, не место красит человека), которая не постеснялась сказать: «Ай-ай-ай, интеллигентная женщина, с высшим образованием, что ж Вы такое говорите, Татьяна Павловна?» Мама опомнилась: «Что ж я такое говорю?!»

Нелегко пришлось маме в детском саду. Заведующая требовала докладывать обо всех нарушениях нянь, мама этого не делала, что усложняло её и без того не простую работу. Но это, конечно, мелочи по сравнению с тайными физическими наказаниями и специальным нанесением вреда здоровью детей. Сейчас бы уголовное дело могли завести. И правильно бы сделали.

Моего старшего брата Андрюшу мама отдала в ясли в полтора года. Семья жила крайне бедно, а педиатры советовали отдавать детей в ясли как можно раньше. Говорили, что так легче адаптируются, и меньше будут болеть. Ну-ну, о психосоматических причинах тех же простудных заболеваний, видимо, они не подозревали.  Андрюша болел много, очень много. Плакал громко и с надрывом после детского сада всю дорогу, продолжая плакать и дома.

А однажды с ним стали случатся и вовсе странные вещи: он приходил домой, падал на игрушки и засыпал. Врачи поставили ребенку астенический синдром, сказали, хорошо, что ещё заикаться не начал. Андрюша очень рано начал говорить, фразовая речь у него была с года и трёх месяцев. Из его слов выяснили причину астенического синдрома: ребёнка заперли в темной мойке за то, что он подрался с другим ребёнком. Или укусил его, точно не помню. Знаю только, что это была самооборона. Мама забрала на время Андрюшу из детского сада, ругаться ни с кем не стала. Воспитатели не были извергами. Но вспомним, что брали в детский сад людей с любым образованием (а соответственно,  процент немотивированных к работе, не понимающих меру своей ответственности резко увеличивается). У родителей было гораздо меньше прав, чем сейчас. А о правах ребёнка помнили только Януш Корчак и подобные ему великие педагоги-гуманисты.

Мама прекрасно ладила с детьми. Этому есть даже документальные подтверждения: я читала письмо бабушке от мамы, в котором она описывает, как ей нравится прыгать с детьми на одной ножке, бегать и играть. Мама всю прогулку играла со всей группой в подвижные игры. Читала К.И. Чуковского в лицах так, что родители не заходили в группу и ждали конца «занятия».

Но система была неприятна и непонятна маме. Она и спустя много лет называла садик «казармой для детей». Советский сад таким и был. Пусть не везде, всё зависит от личности педагога. Но ведь и одного случая несправедливого и негуманного наказания хватит для того, чтобы оставить ребёнку травму на всю жизнь. Кстати, недаром я ненавидела в саду физкультуру. Я-то смутно помню только резкие крики преподавателя. А мама говорит, она каждому давала подзатыльник. Мама возмутилась, сказав об этом где-то в кулуарах, на неё, конечно, потом обиделись. Хотя бить детей воспитательница, кажется, перестала.

У одной моей подруги лет на шесть старше меня до сих пор сохраняется заикание. В три года в детском саду она несла стул перед собой. Нянечка решила, что стулом хотят её ударить, и отвесила пощёчину ребёнку. Стресс оказался слишком сильным.

Моя бабушка, мамина мама, рассказывает, что отдавала детей в детский сад так: открывалась входная дверь, упирающегося и плачущего ребёнка забирали, дверь закрывалась. Потом пятилетнюю маму бабушка забирала с запачканными штанами: не успела перед прогулкой сходить в туалет, потом не отпустили. Обнаруживала на теле ребенка синяки. Танечка объяснила, что дети её назначали фашистом и били ногами. Бабушка никому не жаловалась: не приходило в голову.

На самом деле, я ценю всё то хорошее, что дала нам советская система образования. В ней были и порядок, и дисциплина, и уважение к старшим. И никто из настоящих педагогов прошлого не учил педагогов быть непорядочными. Однако дети и отчасти родители были беззащитны в этой системе.

Прошли годы, и маятник качнулся в другую сторону: от власти педагогов к власти родителей, которые не всегда действуют во благо собственному ребёнку. Детей снова не защищает система. Они по-прежнему беззащитны, как и нынешние педагоги. Может быть, лет через двадцать моя дочь напишет критический анализ состояния системы дошкольного образования начала двадцать первого века. Ей будет, о чём написать.