Латинский квартал: Сорбонна, Вийон и Ришелье   

Олег KALANOV

В Париже есть Латинский квартал. Многие думают, что он так назван, потому что компактно там проживают «латиносы» (выходцы из Латинской Америки) и туда опасно заглядывать. Это совсем не так. В Париже можно и нужно заглядывать во все уголки — и везде безопасно. Даже там, где компактно проживают «латиносы». А квартал стал Латинским задолго до открытия Америки.

Латынь вошла в права второго языка со времён тёмного Средневековья, когда на месте нынешней Сорбонны (Sorbonne) — самого знаменитого университета Франции — начал преподавать умнейший учёный и философ своего времени Пьер Абеляр. А собственно Сорбонна была основана в 1257 году монахом, прославленным учёным, королевским капелланом и исповедником Робером де Сорбонном. И с лёгкой руки Людовика XI Святого приобрела почётный титул «дочери королей».

Уже в четырнадцатом веке здесь училось около 10 000 «студиозусов», как их тогда называли. Нынешним студентам проще. Преподавание ведётся на родном французском языке, а другой язык для изучения студент выбирает по желанию. Обязательное изучение латыни только на медицинском факультете и факультете права. А вот в прежние времена, чтобы поступить в Сорбонну, нужно было знать латынь в совершенстве, так как преподавали только на латыни. Да и в окрестных лавочках и трактирах почти все разговаривали на ней — чтобы совершенствоваться, а иногда и блеснуть знанием.

Латинский квартал Парижа

Жители соседних районов, незнающие латыни, заглядывали сюда только по большой необходимости. Отсюда и пошло название «Латинский квартал», которое сохранилось и поныне, хотя сейчас латыни вы там не услышите, даже если захотите. Да и латиносов, слава Богу, не увидите. Зато студиозусы там — на каждом шагу.

В окрестностях Сорбонны всегда кипела жизнь, бурлили нешуточные страсти. В лабиринтах Латинского квартала его обитатели всегда умели как следует гульнуть и повеселиться. Недаром в своё время его называли «очагом вольнодумия и бесшабашной молодости». И действительно, тут витает дух безудержного пыла юности, когда всё нипочём и всё ещё впереди. Оказавшись здесь, многие говорят, что получают некий заряд энергии, укол сыворотки юных лет. Совершают глоток «эликсира вечной жизни».

Нынешний Латинский квартал не утратил своего очарования, но веселье уже не граничит с разгулом и пьяным бесшабашным буйством. Бесчисленные кабачки и кафе оккупировали, в основном, туристы, а студенты могут позволить чашку кофе в родном квартале, если хорошо сэкономят на других развлечениях.

В былинные времена квартал шумел попойками и студенческими дебошами. Всегда являлись лидеры и заводилы с гитарами и мандолинами, распевая до утра серенады под балконами знатных невест и пугая своей удалью случайных прохожих. Лихая студенческая жизнь вовсе не делала этот уголок Парижа «мирным и спокойным». Случались и трагедии.

Однажды тёмной безлунной ночью в лабиринте узких вонючих улиц-коридоров один из студентов — известный дебошир и талантливый поэт Француа де Монкорбье, который в своих стихах воспевал оду весёлым праздникам местных школяров — зарезал священника и угодил в тюрьму, где и закончил свои дни. Этого студента ещё знают под именем Франсуа Вийон.

Вероятно, это был не единственный случай насилия, потому что улица Сорбонны изначально называлась Головорезной. Но по мере того, как шло время, менялся квартал, менялись и названия улиц. Позже она стала называться Фуражной — от фуражных подстилок, на которых студенты сидели, слушая лекции своих наставников. А теперь, когда по улицам там и тут мелькают молодые одухотворённые, интеллектуальные лица, она приобрела имя основателя университета. И, надеюсь, уже навсегда.

Сейчас в Латинском квартале намешано всего понемногу. Книжные лавки и магазины соседствуют с забегаловками, кафе и ресторанчиками, распространяющими запахи кухонь всего мира. Кружит туристический поток от одной достопримечательности к другой: тут бывали короли, тут усыпальница Святой Женевьевы, небесной покровительницы города, тут жили наши соотечественники — художники и поэты, вернувшиеся и не вернувшиеся на родину.

Усыпальница кардинала Ришелье

Но как бы не кружил людской поток, он обязательно вынесет вас к часовне Святой Урсулы (Sainte Ursule de la Sorbonne), построенной в 1635-1642 годах архитектором Ла Мерье, и сохранившейся во внутреннем дворе старейшего учебного заведения, украшенном скульптурами Гюго и Пастера. В ней находится роскошная фамильная усыпальница кардинала Ришелье. «Великий комбинатор» своей эпохи сделал для Франции немало — как плохого, так и хорошего. Для просвещения и науки он делал только хорошее. Потому и удостоился лежать в часовне университета, как и двадцать шесть его родственников, включая и одесского Дюка. Внучатый племянник Ришелье 27 лет был губернатором Одессы и незадолго до смерти вернулся на родину, чтобы упокоиться в фамильном склепе.

Французская революция не обошла стороной усыпальницу, как и не обошла почти все святыни «старого мира». Бесчинствующая толпа взломала склеп, выволокла тело Ришелье на площадь, осквернила его, а отлетевшей головой затеяла играть в футбол. И если бы не проходивший мимо монах, отобравший голову у босоногих клошаров и сохранивший её, чтобы затем уложить опять в склеп, ходить бы кардиналу на том свете без головы.

Но, как утверждают легенды, пока он туда и не попал. Якобы, Господь не может определить, в рай или в ад направить душу, делавшую много хорошего и много плохого. Стрелка весов колеблется, не остановившись на конкретной отметке, а душа Ришелье томится под плитой склепа. Когда свершится суд и душа покинет своё узилище, красная кардинальская шапочка, висящая на тонком шнурке над могильной плитой, упадёт на голову герцога, что бы он предстал пред очи Господни в полной красе и регалиях.  Вуаля (voilà).