Из Франции в Россию и обратно

Олег KALANOV

Когда Мэрилин Монро ложилась спать, оставляя на себе лишь несколько капель «Шанель №5», другая, заокеанская (по отношению к ним) Мэрилин,  Любовь Орлова,  признавалась в любви другому парфюму, без номера, зато с цветом, – духам «Красная Москва». Всем известны два великих аромата эпохи, но о том, что французский аромат был создан русским человеком (русским с французскими корнями), а русский аромат – французом, мало кто знает. Но жизнь настолько многогранна,  и в ней бывает такое, чего и быть не может. Итак, обо всём по порядку.    

Любимый букет императрицы

Анри Брокар вырос в семье французских парфюмеров. У его отца была небольшая лавка недалеко от Елисейских Полей. Но в стране с вековыми традициями создания запахов мелкому парфюмеру трудно выжить, и молодой Анри, как и многие тогда, отправился на заработки в далёкую и неизвестную Россию. На дворе 1861 год. Грядёт отмена крепостного права. У людей, особенно в городах, скопились деньги, и задача любого коммерсанта —  убедить их тратить. Анри знал, что русский человек издревле соблюдает банные традиции и кроме увеселительных напитков и веников в баню берёт ещё щёлок, так называемое мыло из печной золы, ибо мыло настоящее привозилось из-за границы и было доступно только высшим сословиям. По приезде в Россию Анри устраивается технологом в русское представительство французской парфюмерной фирмы и уже через несколько месяцев создаёт новый способ изготовления концентрата духов и тут же продаёт его во Франции, а на вырученные деньги открывает мыловарню. Мыловарня располагалась в старой конюшне, а штат составляли двое рабочих и Анри, главный технолог, менеджер и директор в одном лице. Главное в жизни мужчины —  удачно жениться. Анри повезло, жена у него оказалась нежадная и посоветовала продавать продукцию мыловарни всего по копейке. « С этой копейки ты и получишь свой миллион», — убеждала она мужа. Так и вышло. Весть о настоящем мыле за копейку мгновенно облетела Москву. Анри пошёл на поводу у потребителя. Он немедленно освоил выпуск душистого мыла по той же цене, а с лёгкой руки его жены появилось фигурное мыло в виде фруктов и овощей, пахнущих соответственно форме, и детское мыло в форме букв и зверушек. Через год мылом Брокара мылась вся Москва, а через пять лет мыловарня превращается в парфюмерно-косметическую фабрику, среди продукции которой можно было найти одеколон, духи, пудру, крема, помаду.

Продукция Брокара пользуется бешеной популярностью в России, занимает призовые места на международных выставках, порой обходя своих французских конкурентов. К 1914 году  «Брокар»  — уже национальный бренд с четырьмя бутиками в центре Москвы: на улицах Никольской, Тверской, Арбате и Кузнецком мосту. Сам же парфюмер так до конца и не выучил русский язык, зато получил русскую национальность, а из месье Анри превратился в Генриха Афанасьевича. В 1900 году Брокар по настоянию врачей уезжает на лечение во Францию, где и умирает в Каннах в декабре того же года, не дожив, к счастью, до того момента, когда его компания будет национализирована и превращена в мыловаренный завод номер пять, а затем в парфюмерную фабрику «Новая Заря». Сотни ароматов и тысячи флаконов ещё с рельефными царским гербами, оставшимися с брокаровских времён, подверглись жесточайшей модернизации. Гербы заклеивались этикетками «Новая Заря», а в 1925 году на Всероссийской хозяйственной выставке были представлены «новые» духи «Красная Москва»,  которым суждено было стать ароматом страны социализма. Но мало кто знал, что «аромат социализма» был создан ещё в 1913 году молодым, талантливым, французским парфюмером, работавшим на фабрике «Брокар и К», Августом Мишелем. Посвятил свой новый аромат Август Мишель дому Романовых и назвал его: «Любимый букет Императрицы».  Вуаля.

А вот с «Шанелью» было как раз всё наоборот.

                                                                                                          Родоначальником парфюмерной промышленности в России принято считать Альфонса Ралле. Свою фабрику он открыл ещё в 1843 году и сделал из неё крупнейшего производителя парфюмерии. Как и её последователь «Брокар и К», фабрика Ралле также получила огромное количество призов на российских и международных выставках и то же звание «Поставщик императорского двора». В конце девятнадцатого века фабрикой Ралле руководил обрусевший француз Эдуард Бо. Сын Жан-Жозефа Бо, солдата армии Наполеона, оказавшегося в плену под Москвой. Однако речь пойдёт не о нем, а о его сыне. Эрнест Эдуардович Бо, сын Эдуарда Бо, родился в Москве в 1881 году. Окончив гимназию, шестнадцатилетний юноша уезжает во Францию – на стажировку к местным парфюмера. Вернувшись в Москву, Эрнест становится помощником технического директора «Ралле», а через пять лет сменяет начальника на посту. Абсолютная свобода в действиях и творчестве позволяет ему создавать самые экзотические ароматы. Страстный поклонник Наполеона в 1912 году, Бо создаёт аромат «Bouquet de Napolen», а через два года подающий большие надежды парфюмер, он же гражданин и патриот, добровольцем уходит на фронт, откуда возвращается с несколькими наградами за храбрость. Однако к тому времени национализация превратила фабрику «Ралле» в мыловаренный завод номер семь, а уж после в фабрику «Свобода». Но свободу самого Эрнеста Эдуардовича, как «бывшего», никто гарантировать не мог, и семья Бо решает уехать за границу. Так Франция приобрела своего самого «дорогого» парфюмера.  Свою «французскую» карьеру Эрнест Бо начинает на юге Франции в Грассе, где работает в местном представительстве «Ралле», но это лишь малость по сравнению с тем, на что способен этот «русский». Судьба сводит его с Коко Шанель,  примадонной моды послевоенной Франции. Шанель делает свою бесценную находку. Последующие 35 (!) лет Эрнест служит ведущим парфюмером сразу двух всемирно известных компаний «Шанель» и «Буржуа», создав «Шанель №5» и все известные ароматы, варианты которых жестоко эксплуатируют до сих пор. По иронии судьбы Эрнест Бо зимой 1961 года был уволен сразу из обеих компаний. Парфюмер по жизни он не вынес удара. Лишившись любимого дела, умер весной того же года. Одного из величайших парфюмеров эпохи хоронили в приходской церкви: в свой последний путь мастер отправился по ковру из роз, устилавших  церковный пол. В этот день сразу две страны потеряли одно из своих сокровищ. Вуаля.