Хорошо там, где «наших» нет  

Олег KALANOV

Может, это и не нужно знать широкому кругу читателей, но нет ничего тайного, которое со временем не стало бы явным.

Во Франции существует такой слой эмиграции, который, перебравшись за границу, пользуется социальными благами всех европейских стран, ничего не отдавая взамен. И, при этом, предъявляя огромные претензии в несовершенстве этих благ. Проехав всю Европу, большинство из таких оказываются, всё-таки, в Париже. Не знаю, почему.  Вот именно такую компанию встретил недавно. Греясь на солнышке в парке, «бойцы» вспоминали минувшие дни.

«Вечер, как румынская попрошайка садится на улицу Денуэтт. Как бомж с овчаркой, стоит на коленях на улице Вожирар. Как потаскуха, лежит под улицей Джратон». (М. Жажоян)
Да, всё это есть, и всё это Париж. Блеск и нищета уживаются рядом. Мирно уживаются. Удивительно. Почему? Этот вопрос задаю в который раз и не нахожу ответа. Наверно, разгадка лежит в особенностях французского характера. Удивляюсь умению французов принять всё, сгладить шершавые стороны и уложить в один ларец. Да так уложить, чтобы ничего не поцарапать, никого не обидеть.

Сравнивая русских и французов, нахожу, насколько мы непохожи. Нахожу и восхищаюсь мастерством, с которым русские поэты и писатели воспели широту русской души, многогранность и искромётность русского характера. Либо я читал только лучшее, либо, будучи пропитанным духом патриотизма, доходящего до великорусского шовинизма, и живя в России, не замечал, что и в русской душе есть тихие, тёмные омуты. А русскому характеру присущи не только ярко сверкающие грани — щедрость, открытость, хлебосольность, но и мрачно мерцающие ханжество, зависть, лживость, неблагодарность.

И только в Париже, вращаясь на разных орбитах русской диаспоры, вижу много хорошего, о чём хочется говорить. Но, скромности ради, можно умолчать. Иногда вижу то, о чём молчать невозможно. Хочется закричать: «Мы умеем платить добром за добро!» Хочется верить. Мы не такие. Хочется. Но верится с трудом.
Сегодня был свидетелем сцены. Компания русскоязычных, человек пять, ведут беседу и клянут Париж, Францию, французов. Клянут почём зря.                              1-ый: Французы — сборище ублюдков.

2-ой: Да, французы дерьмо. Нация выродков, дeградантов, дегенератов, ты прав.

3-ий: Они ни на что не способны. У них клошарская психология.

1-ый второму: Ты откуда?

2-ой: Я из Швейцарии вернулся.

1-ый: Как там?

2-ой: Там суп-п-п-п-эр! Высший класс. В Швейцарии люди на улицах не валяются. Живешь в гостинице. Красота! А ты?

1-ый: Я из Голландии. Среднестатистический голландец живёт на порядок лучше француза. Кормят в ресторане. Не то, что здесь — помои.                                            3-ий: Я вот из Италии приехал. Там тепло. Кормят похуже, но работы валом. Можно устроиться и жить припеваючи.

4-ый: Я из Германии там строже, но…

5-ый: Да, точно, точно. Я не из Германии, но тоже от немцев, из Австрии. Правда, там класс у немцев, хотя строго. А Париж — это яма с дерьмом!

— Яма, яма… — в сердцах бросил я. — А вы-то кто тогда? Голодранцы, в эту яму  стекающиеся — со всего мира!

И отправился по rue Rambouto в библиотеку центра Помпиду записать эту историю.